• СЛОВАРЬ

Мал "пятачок", да дорог. 2. — Невский "пятачок". Лениздат. 1970

Так, группа боцманов и юнг во главе с пулеметчиком Горшковым с боем прорвалась к деревне Арбузово и, заняв удобную позицию, била из станкового пулемета по выбегающим из домов фашистам. Старшина 2-й статьи Дудко заменил вышедшего из строя командира взвода. В бою он был ранен в ногу, но не оставил поле боя. Когда был ранен командир отделения Зимин, боец Ланковский схватил выпавший у того из рук ручной пулемет и метким огнем поражал противника, прикрывая наступление своих товарищей.

В перерыве между боями непрерывно велась политическая работа. По инициативе комсомольцев в роте боцманов и юнг вышел экстренный выпуск газеты «Полундра». «Не посрамлю чести балтийцев,— писал Николай Милосердов.— Буду драться штыком. Сломается штык — пущу в ход приклад винтовки». Юнги В. Шишкин, Л. Перепеч, В. Кодин, И. Парфенов и другие писали: «Мы любим нашу Родину, родной Ленинград. Мы не позволим фашистам осквернять улицы, по которым ходил Пушкин и Лермонтов, площади, где выступал великий Ленин. Умрем, но не пропустим гадов через Неву!»

Боцманы и юнги перед штурмом отдыхали в землянке.

— Дай-ка нашу, что пели на Валааме,— попросил Василий Кодин Леонида Перепеча. Высокой и крепкий юнга Перепеч взял баян, пробежал пальцами по клавишам. И полилась в ночи тихая-тихая песня: «Наверх вы, товарищи! Все по местам...» Сигнал к выходу. Началось наступление.

Боцманы и юнги перед штурмом отдыхали в землянке.

Моряки дрались врукопашную. В ход пошли гранаты, штыки и ножи. А гитлеровцы, вооруженные автоматами, неоднократно переходили в контр-атаки. Но моряки держались до последнего. В этих боях отличились юнги Бар, Милосердов, Поляков, Перепеч, Шишкин, Никифоров, Тарасов, Ивашкевич, командиры взводов Федчун, Лешуков, Зайцев, Горшков, политрук Лапин и многие другие.

Комсомолец Бар находился в цепи с юнгами Милосердовым и Поляковым недалеко от огневой точки, мешавшей продвижению вперед всей роты. Командир отдал приказ: «Выбить гадов, засевших в подбитом танке!» Трое наших бойцов по-пластунски подползли к танку и ручными гранатами забросали вражеских пулеметчиков.

29 сентября Бар был ранен и потерял сознание, его отправили в медсанбат. Но после быстрого выздоровления он снова вернулся в бригаду. Получив в ноябрьских боях второе тяжелое ранение, был отправлен в Ленинград, откуда самолетом в Москву и затем в Куйбышев на длительное лечение.

Победа давалась нелегко. Выходили из строя бойцы, командиры и политработники. Их места занимали другие товарищи. Так, вместо тяжело больного начальника штаба бригады полковника Дьякова его обязанности исполнял начальник химслужбы полковник Ярыгин, проявивший много энергии в разработке планов боевых действий на Невском «пятачке». А в конце октября он же временно заменил и командира бригады Б. П. Ненашева.

За две ночи 27 и 28 сентября Форсировал Неву 5-й батальон бригады под командой подполковника Дмитриева и военкома батальонного комиссара Демидова. С ходу батальон повел наступление в направлении Фигурной рощи и Рабочего поселка № 1. В первый же день боев были тяжело ранены командир и комиссар батальона, но бойцам удалось продвинуться вперед и несколько расширить Невский «пятачок» для ударов новых соединений, подходивших к Невской Дубровке.

Вот несколько боевых эпизодов геройских подвигов моряков этого батальона. Краснофлотец Зубарев с учебного корабля «Свирь» в наступлении на Фигурную рощу проявил смекалку, инициативу и храбрость. По пластунски, вместе со взводом, в котором оставалось только 11 человек, добрался к роще. Командиры взвода и отделения были убиты. Зубарев взял на себя командование и повел моряков вперед. На пути встретились лесные завалы и минные поля. Как только стемнело, взвод пошел в атаку. Началась рукопашная схватка. Один фашист бросился на Зубарева, но тот заколол его штыком. Вместе со своим товарищем Вовченко он ручными гранатами сразил еще нескольких фашистов, очищая путь для наступающего батальона.

К 17 октября 1941 года в бригаде осталось менее 500 человек. Все они были сведены в один 5-й батальон под командованием начальника штаба батальона капитана Карельского и военкома полкового комиссара Сергеева. Несмотря на такое сокращение боевого состава бригады, хотя она и получала noполнение в ходе боев, боевые действия в обороне и наступлении продолжались до 4 ноября.

26 октября взвод моряков под руководством младшего лейтенанта Громова и политрука Белова ночью наступал на гитлеровцев, засевших в противотанковом рву. Тихо, незаметно моряки подползли к вражеским позициям и начали бой. Фашисты бросали оттуда на моряков гранаты, а моряки подхватывали их и бросали обратно. Так были уничтожены огневые точки противника, более взвода вражеских солдат и захвачен противотанковый ров.

Два грозных месяца 1941 года, с 4 сентября по 4 ноября, 4-я отдельная бригада морской пехоты вместе с армейскими частями геройски сражалась с фашистскими захватчиками, рвавшимися к Ленинграду. На левом берету Невы, под Синявином, Шлиссельбургом и больше всего на Невском «пятачке», многие моряки действовали героически и получили высокие правительственные награды.

Много сделали для захвата и удержания Невского «пятачка» бойцы 115-й стрелковой дивизии и моряки-балтийцы. Однако силы защитников легендарного клочка земли на левом берегу день ото дня таяли.

Военный совет Ленинградского фронта решил пополнить эти силы, расширить плацдарм на левом берегу Невы, чтобы со временем развивать наступление навстречу войскам 54-й армии (26 сентября она была включена в состав Ленинградского фронта).

Для объединения действий войск на Неве Военный совет Ленинградского фронта создал 22 сентября 1941 года Невскую оперативную группу (НОГ). В нее входили вначале 115-я стрелковая дивизия, 4-я бригада морской пехоты и 1-я дивизия НКВД. Группой командовал генерал-лейтенант П. С. Пшенников, а с 6 октября 1941 года — генерал-майор В. Ф. Коньков.

Позже, в начале ноября, сюда пришла 8-я армия.

Со времени создания группы и до конца апреля 1942 года в районе Невской Дубровки действовали: 115-я стрелковая дивизия генерал-майора В. Ф. Конькова, 1-я дивизия НКВД полковника С. И. Донскова (потом ею командовал полковник В. А. Трубачев), 4-я бригада морской пехоты генерал-майора Б. Н. Ненашева, 86-я стрелковая дивизия полковника А. М. Андреева.

Кроме того, с конца октября 1941 года по апрель 1942 года для выполнения отдельных операций сюда перебрасывались и другие соединения Ленинградского фронта. Среди них были: 20-я дивизия НКВД полковника А. П. Иванова, 265-я дивизия полковника Я. С. Ермакова, 168-я дивизия генерал-майора А. Л. Бондарева, 11-я стрелковая бригада полковника Н. К. Желнина, 10-я дивизия полковника Н. Д. Романцова, 177-я дивизия полковника Г. М. Вехина.

Командование Ленинградского фронта позаботилось также о быстрейшем укреплении правого берега Невы минными полями, проволочными заграждениями, окопами, ходами сообщения, наблюдательными пунктами и другими инженерными сооружениями.

Войска 54-й армии и Невской оперативной группы разделяла полоса земли шириной 12—16 километров. Именно здесь был главный участок боевых действий под Ленинградом.

12 октября Ставка Верховного Главнокомандования направила Военному совету Ленинградского Фронта приказ — овладеть станцией Мга и на участке Ленинград — Волхов освободить Кировскую железную дорогу. Для этого требовалось согласованное наступление войск 54-й, 55-й армий и Невской оперативной группы. «Соединение осуществить,— говорилось в приказе,— при помощи одновременного удара с двух сторон в районе Синявино, Подгорное, Рабочий поселок № 6, Дубровка, Рабочий поселок № 1». В приказе подчеркивалось, что срок начала наступления необходимо без промедления определить на месте, «так как обстановка пе позволяет дальнейшего оттягивания этой операции».

В то время уполномоченным Ставки на Ленинградском фронте был генерал-полковник артиллерии Н. Н. Воронов. Под его руководством командование фронта создало для наступления особую оперативную группу — пять дивизий и две танковые бригады.

Их задача заключалась в том, чтобы на пятикилометровом фронте форсировать Неву и во взаимодействии с 54-й армией и Невской оперативной группой окружить и уничтожить фашистские войска южнее Ладожского озера. Участвовать в этой операции, как вспоминает генерал армии И. И. Федюнинский, должны были 63 тысячи человек, 475 орудий и 97 танков.

20 октября наши войска начали наступление, но за три дня упорных боев не смогли достигнуть серьезного тактического успеха. У фашистов была сильная оборона, они создали в занятой ими лесисто-болотистой местности много инженерных сооружений.

По переправам через Неву гитлеровцы вели сильный артиллерийский и минометный огонь. Для переброски с правого берега Невы на «пятачок» танков и орудий сопровождения пехоты у нас не хватало паромов. Большие потери при переправе на «пятачок» понесли полки 86-й и 265-й стрелковых дивизий.

Немалые потери нес и противник. Герои «пятачка» нанесли невосполнимый урон многим фашистским частям и соединениям.

События на Тихвинском направлении заставили Военный совет фронта сократить масштабы боевых действий на Неве.

Исключительно важную роль в обеспечении переправ через Неву и дальнейших действий наших войск на Невском «пятачке» должны были играть понтонеры. Фронтовой журналист Иван Курчавов в книге «Подвиг понтонеров», выпущенной в 1943 году, отмечал, что форсирование широкой реки с быстрым течением являлось делом чрезвычайно сложным. На правом берегу Невы в районе будущей переправы не было растительности, которая бы надежно прикрывала скрытное накапливание переправочных средств. Враг занимал удобные позиции: берег, на котором он находился, был выше нашего. Дули пронзительные осенние ветры, клокотала ледяная невская вода, уровень которой менялся под влиянием сильных ветров с Ладоги.

Учитывая сложность операций под Невской Дубровкой, командование Ленинградского фронта направило туда для руководства подготовкой переправ контр-адмирала Ф. Крылова, генерал-майора И. Фадеева, начальника инженерных войск фронта подполковника Б. Бычевского.

Еще до войны в стране широко был известен ЭПРОН (экспедиция подводных работ особого назначения). Это была специальная организация для подъема затонувших судов и производства аварийно-спасательных работ. С 1932 года экспедицию возглавлял Фотий Иванович Крылов. Под его руководством в 1933 году с глубины 80 метров в Финском заливе была поднята подводная лодка № 9, а в Кандалакшском заливе — ледокол «Садко». В тяжелых условиях Севера ЭПРОН спас ледокол «Малыгин», севший на мель у берегов Шпицбергена. Эпроновцы, проявляя умение и бесстрашие, спасали терпевшие бедствие советские суда. За исключительные заслуги в деле поднятия морских судов ЭПРОН был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В начале Великой Отечественной войны ЭПРОН в полном составе передали Военно-Морскому Флоту, где на его основе была создана Аварийно-спасательная служба.

Вместе с понтонерами переправу на правый берег готовили водолазы.

Понтонеры собирали по рыбацким поселкам лодки и волоком подтягивали их к Невской Дубровке. Для скрытой доставки плавсредств к местам высадки десанта рылись глубокие траншеи.

Всего было создано шесть переправ через Неву.

Среди тех, кто обеспечивал переправы на «пятачок», было много героев. Газета 8-й армии «Ленинский путь» 16 ноября в статье «Понтонеры» рассказала о некоторых из них. 27 тысяч снарядов и мин выпустили враги по переправе, на которой работало подразделение старшего лейтенанта В. М. Клима.

«Весь вид района переправы и подступов к нему свидетельствует, что враг ежедневно, действительно, нe жалея боеприпасов, обрушивает сюда лавину огня и стали. Здесь и работают понтонеры.

Эти слова часто слышишь на переправе. Они — закон для понтонеров. «Тому берегу надо» — и на тот берег везут на больших и маленьких понтонах, на лодках, плотах пушки, снаряды, минометы и хлеб. Везут под артиллерийскими разрывами. Понтонеры не имеют окопов и траншей, они работают здесь на виду у врага. Каждый килограмм хлеба, каждая мина, доставленные на тот берег, стоят им огромных усилий, тяжелых жертв. Они несут серьезные потери, но в интересах «того берега», в интересах победы они идут на все.

Из нескольких понтонов был составлен паром. На нем переправляли через реку важные тяжелые грузы. Рядом прямых попаданий паром был разрушен, отдельные части затонули у берега, деревянные строения поплыли по течению. Груз лежал на берегу, а новый паром строить было не из чего.

Красноармеец Сарапушкин сбросил шинель и залез в ледяную воду. Руками он уцепился за потонувшую часть парома. С трудом приподнял ее угол над водой. Но одному не справиться. Тяжело. Сарапушкин повернулся к берегу, посмотрел на своих товарищей. Он хотел что-то крикнуть, но не смог. Холодная ледяная вода сковала все тело. Он опустил руки. И стоявшие на берегу бойцы увидели в этом укор. Не глядя на Сарапушкина, один за другим они вошли в воду.

Без приказания, по своей инициативе они извлекли из воды остатки разбитого парома и построили новый. Все это делалось на холодном, пронизывающим ветру, под артиллерийским и пулеметным обстрелом, в воде, по которой плыли льдины».

Командир саперного батальона 265-й стрелковой дивизии майор М. Иванов и комиссар батальона Я. Лейбович делали все возможное, чтобы защитники «пятачка» не чувствовали себя оторванными от тылов. Рядовые понтонеры, несмотря на смертельную опасность, готовы были в любую минуту оказать помощь товарищам, закрепившимся на левом берегу Невы.
Подчас положение было критическим. У защитников «пятачка» иссякали последние патроны. доставить их днем, через открытую со всех сторон, гладь реки было, казалось, безрассудным риском.

Понтонер Сурен Петросов сам обратился к командиру батальона с просьбой — разрешить ему переправить на ту сторону 45-миллиметровую пушку.

— Что ж, попробуйте,— неохотно согласился комбат.

Петросов отчалил от берега. И сразу от разрывов вскипела вокруг понтона вода. Но Сурен греб и греб, продвигаясь вперед.

Он доставил на левый берег пушку с боеприпасами. И ни одна пуля не коснулась смельчака.

В обратный путь Петросов отправился с ранеными. И успешно достиг правого берега.

...Уже несколько часов, не утихая, грохотал бой в районе Московской Дубровки. С нашей стороны выстрелы раздавались все реже и реже. Потом затихли совсем.

Гитлеровцы бросились в атаку. Красноармейцы и моряки встретили их гранатами и заставили отойти назад.

Понтонеры, наблюдавшие эту картину с правого берега, сурово молчали.

— Дело труба,— прервал молчание лейтенант Федоров.— Патроны кончились. Гранатами отбиваются. Потом — штык...

Слова лейтенанта слышал стоявший рядом понтонер Щеголев. Он и сам видел, что положение на том берегу безвыходное. Но как помочь нашим, бойцам?

Получив разрешение, Щеголев бросился к берегу. В лодку полетели ящики с патронами, гранаты, пулеметные диски. Смельчак оттолкнул утлое суденышко от берега и налег на весла. В борта с визгом впивались пули.

Примеру Щеголева последовали другие понтонеры. К противоположному берегу потянулись десятки лодок. Не все из них добрались до цели. Холодные воды Невы сносили к Ленинграду доски от шлюпок и ящиков. Но ниточка через смертельный рубеж не рвалась.

Если раньше нередки были перебои и с продуктами и с боеприпасами, то теперь саперы 429-го отдельного саперного батальона 265-й стрелковой дивизии организовали переправу на левый берег даже строительных материалов. В Невской Дубровке разбирали обгорелые дома и развалины. Из бревен вязали плоты и переправляли их на левый берег.

...В наше время для танков водная преграда не помеха. Танки так же свободно переходят через водные рубежи, как и через изрытое окопам и и воронками поле. Но тогда, в 1941 году, танки не «умели» плавать.

Когда в октябре 1941 года в Невской Дубровке появились танки, надо было решать, как переправить их на левый берег. Задача оказалась чрезвычайно сложной. Инженеры и понтонеры обсудили многие варианты и наконец решили смонтировать паромы из крупных металлических контейнеров типа плашкоутов. Такие плавающие «утюги» имелись на Балтийском заводе. Их готовили для перевозки горючего и продовольствия через Ладожское озеро.

Доставку огромных понтонов и танков к берегу следовало организовать так, чтобы враг абсолютно нечего не заметил. Только полная скрытность и внезапность могли обеспечить успех операции.

Понтонеры 42-го батальона прорыли к берегу Невы глубокий ров и прикрыли его деревьями. По замаскированному коридору двинулись к реке автокраны и машины с плашкоутами. Когда все было готово, по коридору прошли танки.

Операциям на Невском «пятачке» уделяли повседневное внимание Ленинградский обком и горком партии. Соединения и части, которым предстояло действовать на «пятачке», укомплектовывались наиболее политически подготовленными коммунистами-ленинградцами. С 11 по 17 ноября 1941 года на «пятачке» сражались с врагом три ударных коммунистических полка, направленных Ленинградской партийной организацией. С 17 по 19 ноября эти полки были переданы 168-й стрелковой дивизии.

Труженики ленинградской промышленности, выполняя указания обкома и горкома партии, снабжали войска техникой и боеприпасами.

К тому времени о беспримерном мужестве защитников Невского «пятачка» уже знали в Ленинграде. И стойкость тех, кто держался на этом клочке земли, постоянно поддерживалась крепкой связью с тружениками великого города революции.

Небольшие делегации некоторых заводов и фабрик иногда посещали части и подразделения на правом берегу, знакомились с жизнью бойцов, рассказывали им о ленинградцах.

Работница одного из ленинградских предприятий Карабанова, побывав в гостях у артиллеристов, рассказала им о трудовых подвигах жителей города, о заботе, которой окружены семьи фронтовиков.

Побывав вместе с товарищами в подразделениях 798-го артиллерийского полка, в минометных дивизионах и в отдельном батальоне связи 265-й стрелковой дивизии, работница Кировского завода Степанова сказала:

— Мы довольны боевым настроением солдат и командиров.

А когда сотрудницы Института переливания крови Семенюха и Васильева напутствовали бойцов перед отправлением на «пятачок», воины заверили их:

— Пока жив хоть один из нас, фашистам не бывать в Ленинграде.

Посланцы трудящихся Ленинграда бывали не только на правом берегу Невы. Когда возникала необходимость, рабочие переправлялись и на Невский «пятачок».

Некоторые танки на левом берегу под огнем врага выходили из строя.

Подбитые танки не только через реку, до берега не дотянешь. А о том, чтобы отправить танки на завод, конечно, не могло быть и речи.

Но танки, подбитые на «пятачке», все же ремонтировали.

...В один из осенних дней 1941 года в Невскую Дубровку приехали рабочие Кировского завода Н. Савин, Н. Иванов и другие. Они узнали о подбитых танках, спросили:

— А нельзя ли посмотреть их?
— Как же их посмотришь? Они на той стороне, на передовой.
— А Кировский завод в тылу, что ли? Мы к стрельбе привычные.

Рабочих переправили на «пятачок», ночью они поползли к первому танку. Бойцы снабдили их ватниками, шапками, валенками. Принесли ведерко чаю.

Больше двух недель трудились на поле боя рабочие-кировцы. Под непрекращавшимся обстрелом, без особых приспособлений и механизмов, почти вручную они все же отремонтировали танки. И машины вновь ринулись на фашистов.

Огромную роль в подготовке и проведении операций на Невском «пятачке» играли политработники. Благодаря их заботам бойцы знали о всех важных событиях в Ленинграде, в стране, во всем мире. Короткие беседы перед боем, листовки о подвигах героев, чтение писем из советского тыла, встречи с ленинградскими рабочими, приходившими в окопы и траншеи,— эти и другие средства политического воздействия поднимали дух воинов. Они знали, что советский народ, руководимый партией Ленина, делает все для разгрома врага. А когда начинался бой, политработники были в первых рядах наступающих, возглавляли атаки. Не только страстным, вдохновенным словом, но и личным примером смелости и мужества увлекали они бойцов на подвиги. И наши воины такие подвиги совершали.

Фашистским воякам непонятно было упорство советских воинов.

Ефрейтор Адольф Гюнтер, прошедший со своей ротой всю Европу вплоть до берегов Невы, был поначалу настроен весьма воинственно. Незадолго до того как его сразила пуля, он писал в своем дневнике:

«Нам сказали: необходимо исправить ошибку предков — рыцарей ХIII века, которых князь Невский застал врасплох и случайно победил. Теперь это исключено, фюрер все предусмотрел, Россия у наших ног. Нам осталось перешагнуть Неву, и северная столица большевиков падет...»

«Что творится? Русские, как фанатики. Они бьются за каждый метр земли. Мы не только не можем форсировать эту реку, нас отбрасывают от нее, прижимают к земле, не дают выпрямиться. Такого ада мы не встречали в Европе...»

Характерны записи и в дневнике обер-ефрейтора Вальтера Герменау.

«2 мая — отъезд на Критскую операцию».
«10 июня — на «Ю-52» вылетаем с Крита».
«13 июля — отъезд из Афин».
«26 июля — вступление торжественным маршем в Вольфенбютель».
«27 июля — вступление в Брауншвейг и торжественный парад».
«1 сентября — отъезд на обучение в Графенвер».
«29 сентября — отъезд для ведения действий в России».

Аккуратные четкие записи. Спокойные ровные строки. Но вот почерк меняется, чувствуется нервозность автора:

«4 октября — первые дни на позициях у Петербурга».
«31 октября — сменили позиции. Холодно».
«3 ноября — Маркштейнер убит».
«5 ноября — сильный огонь русских».
«7 ноября — не знаю, что писать про войну. Мне кажется, что каждый новый день хуже предыдущего».

На этом записи обрываются. Труп обер-ефрейтора Вальтера Герменау остался на поле боя.

В самые трудные минуты тех суровых дней защитники «пятачка» верили, что придет час, когда приказ «Ни шагу назад! Стоять насмерть!» будет заменен боевым призывом — «Вперед — на Запад!».

Взяты большие старты
С маленьких «пятачков»,—

писал позднее один из ветеранов сражений под Невской Дубровкой Владимир Матюшин, бывший командир орудия. Но в осенние дни 1941 года об этих больших стартах можно было только мечтать...

В середине октября 1941 года фашистские войска стали наступать на Тихвинском направлении. Они стремились замкнуть второе кольцо блокады вокруг Ленинграда и соединиться с финнами на реке Свири.

В этой тяжелой обстановке масштабы боевых действий наших войск на берегах Невы, в том числе на «пятачке», были сокращены. По приказу Ставки верховного Главнокомандования в район Тихвина был переброшен ряд дивизий и частей.

Чтобы ослабить и отвлечь силы противника, командование Ленинградского фронта вновь предприняло наступление в районе Московской Дубровки. Наши войска на Невском «пятачке» отвлекали силы немцев от Тихвина. С исключительным бесстрашием и мастерством сражались бойцы и командиры 86-й, 20-й, 168-й, 10-й стрелковых дивизий.