• СЛОВАРЬ

Мал "пятачок", да дорог — Невский "пятачок". Лениздат. 1970

Первые попытки наших войск захватить плацдарм на занятом фашистами левом берегу Невы 6ыли предприняты 10—12 сентября на участке Отрадное—Островки и около притока Невы — Черной речки. Однако достичь успеха советским воинам тогда не удалось.

С высокого и обрывистого левого берега Невы от поселка Ивановское до Шлиссельбурга противник просматривал наши позиции. В железобетонном здании 8-й ГЭС, полутораметровые стены которой выдерживали удары даже крупнокалиберных снарядов, фашисты установили минометы, пушки и пулеметы. В мощный артиллерийский и минометный узел была превращена и деревня Арбузово, находившаяся примерно в 5 километрах от 8-й ГЭС вниз по течению Невы. Изрытый траншеями и ходами сообщения, переплетенный рядами колючей проволоки, усеянный минами берег грозно ощерился стволами минометов и пулеметов, установленных в дотах и дзотах.

Перед нашими бойцами была простреливаемая со всех сторон водная гладь шириной 500 метров. Всего каких-то 500 метров! Но нужно было под вражеским огнем преодолеть их! А потом горстка людей должна была удержаться на том берегу. Удержаться но что бы то ни стало!

16 сентября в передовой статье «Ленинградская правда» писала:

«Над городом нависла непосредственная угроза вторжения подлого и злобного врага... Первое, что требует от нас обстановка,— это выдержка, хладнокровие, мужество, организованность. Никакой паники! Ни малейшей растерянности! Всякий, кто подвержен панике,— пособник врага. Качества советских людей познаются в трудностях. Не растеряться, не поддаться унынию, а мобилизовать всю свою волю, все свои силы для того, чтобы преградить путь наглому врагу, отбить его атаки, отогнать его прочь от cтен нашего города!...»

Вместе со всеми защитниками Ленинграда воины 115-й дивизии готовились к выполнению чрезвычайно ответственной и трудной боевой задачи.

Из воспоминаний полковника Л. П. Федецова, бывшего комиссара 115-й стрелковой дивизии¹
¹ Приводимые в этой книге воспоминания участников боев на «пятачке» находятся в Музее боевой славы Невской Дубровки.

Из Ленинграда, из парков и каналов доставили несколько сот маленьких лодок. Местом сосредоточения переправочных средств избрали глубокий овраг возле поселка Невская Дубровка. Здесь же скрытно могли сосредоточиваться и части, Участок форсирования Невы, как оказалось, был избран весьма удачно. Здесь, на открытом месте против населенных пунктов с обеих берегов реки, противник не ожидал нашей переправы.

Командиры и политработники провели среди бойцов большую разъяснительную работу. Были выпущены листовки и специальный номер дивизионной газеты «К бою готовы». Каждый боец понимал, какое громадное значение имеет захват плацдарма для последующего наступления на Мгу и освобождения Ленинграда от блокады. Вместе с нами должна была форсировать Неву 4-я бригада морской пехоты. Моряки были нужны и как специалисты, владеющие искусством переправы на лодках.

...Темной и тихой была ночь над Невой с 18 на 19 сентября 1941 года. Впрочем, тихой она была недолго.

638-й полк, часть 576-го полка 115-й дивизии и батальона 4-й бригады морской пехоты под общим командованием командира 638-го полка полковника А. Е. Калашникова начали форсировать Неву.

...Середина реки. Враг молчит. Не заметил? Или притаился и ждет, чтобы расстрелять смельчаков в упор? Нет, не притаился.

Беспорядочная стрельба на крутом берегу началась лишь тогда, когда наши воины выскочили из лодок и бросились на врага. Первыми шли бойцы батальона старшего лейтенанта Дубика и 6-я рота под командованием Федяева. Противник открыл сильный артиллерийский и пулеметный огонь по высадившимся подразделениям 115-й дивизии.

С нашего берега тоже ударили пушки. Это поддерживали отважных десантников артиллеристы подполковника П. Сажкова.

А на обрывистый берег уже поднимались наши подразделения.

Фашистская пехота, поддерживаемая артиллерийско-минометным огнем и танками, стремилась сбросить наших десантников в Неву. Но, отбив все контратаки, советские бойцы пошли в наступление.

На одном из участков 18 воинов во главе с политруком Черным отбили четыре атаки превосходивших сил противника и бросились на врага врукопашную. Не выдержав натиска, фашисты отступили, оставив на поле боя несколько десятков трупов, пять пулеметов и много автоматов¹.
¹«Ленинградская правда», 28 сентября 1941 г.

Быстрота и стремительность, с которыми действовали советские воины, решили исход броска. Начало было удачным. Теперь оставалось закрепиться на захваченном кусочке земли, удержать завоеванное, выстоять.

А со стороны Волхова для соединения с нашими бойцами, занявшими «пятачок», упорно пробивались войска 54-й армии. Это создавало для фашистских войск вышедших к Ладожскому озеру в районе Шлиссельбурга, угрозу окружения. Вот почему фашистской командование принимало лихорадочные меры для того, что-бы вернуть «пятачок» и отбросить советских воинов, занявших этот плацдарм, на правый берег Невы.

Надо было ожидать сильных контратак противника. И действительно, в первый же день было несколько вражеских контратак в разных местах, но все они успешно отбивались советскими воинами.

Враг подтягивал свежие подразделения, делал все, чтобы уничтожить советских воинов на «пятачке».
В грохоте стрельбы и дыму разрывов прошел день. День напряженнейших и ожесточенных сражений.
20 сентября фашисты бросили в бой 15 танков и пехоту. Их встретили огнем полковых орудий и минометов. Из траншей полетели бутылки с горючей смесью, связки гранат.

Не утихали бои и у деревни Арбузово. Она несколько раз переходила из рук в руки. Во второй половине дня нашим подразделениям все же удалось закрепиться в деревне и двинуться дальше. Это был немалый успех. Пал мощный артиллерийский и пулеметный узел, державший под постоянным прицелом переправу через Неву.

В наших руках оказался участок немногим больше двух километров вдоль Невы и на несколько сот метров в глубину.

На этот крохотный «пятачок» враг обрушил лавину огня и стали. Выли над головами фашистские бомбардировщики, рвались снаряды, ухали мины. В темное от гари небо вздымалась земля, летели осколки и камни. До 2000 снарядов и мин в час обрушивалось на головы отважных советских десантников. Однажды 20 фашистских самолетов 2 часа бомбили плацдарм ¹.
¹ Архив Министерства обороны СССР, ф. 217, оп. 344064, д. 1, л. 5

Казалось, ничто живое не может выжить в этом невероятном аду. Но когда после обстрелов и бомбардировок гитлеровцы поднимались в атаку, их вновь и вновь встречал яростный огонь советских воинов.

Особенно отличился в этих боях комбат Миньков. Его батальон первым при форсировании реки захватил берег, взял пленных и успешно выполнял боевые задачи. Сам Миньков все время находился среди атакующих. Он умело управлял боем, бывал в ротах, участвовал в контратаках и воодушевлял бойцов.

Отважно действовал в те дни и другой командир батальона — старший лейтенант Дубик. Он также несколько раз водил бойцов в атаку и отбрасывал противника на исходные позиции. В одной из атак Дубик пал смертью героя.

В журнале «Октябрь» (№ 5 за 1968 год) был опубликован очерк «В аду под Невской Дубровкой». Это воспоминания бывшего редактора газеты 115-й стрелковой дивизии «К бою готовы» В. Меркурьева. О первых днях боев на Невском «пятачке» он пишет:

«В землянке политотдела застали мы политрука Маркова, помощника начальника политотдела по комсомольской работе. Всегда бодрый, веселый, как и полагается комсомольскому вожаку, Иван Марков И выглядел утомленным и печально-задумчивым. Он только что приехал от артиллеристов, где ему был передан комсомольский билет... Он показал нам этот билет. Кровь запеклась на корочках, пробитых осколком снаряда. С маленькой фотографии смотрело лицо юноши, русоволосого, с ясным взглядом светлых глаз. Знакомое лицо. Неделю назад беседовали мы с лейтенантом-артиллеристом Иваном Козловым, вернувшимся с «того берега», с плацдарма, где он выискивал и изучал цели для артиллеристов своей части. Побывать на плацдарме — все равно что побывать в гостях у смерти. Там каждый метр земли в буквальном смысле слова под огнем. А чего стоит переправа через Неву на утлой лодчонке! При близком разрыве мины перегруженная людьми лодка ушла под воду. Пришлось плыть в тяжелом, как гиря, обмундировании. Выплыл. Не впервые такое. Можно сказать, от верной гибели ушел. А вот на закате, когда вышел вдохнуть свежесть наступающей осени, настиг его снаряд в березовой роще».

В то время в дивизии побывал поэт Александр Прокофьев. Он написал стихотворение «Комсомольский билет № 4142357», посвященное памяти героя-комсомольца Ивана Козлова. Вот отрывок из этого стихотворения:

Родина, березонька над тыном.
Родина, с тобой повсюду мы.
Там, где в зорях все твои долины,
Где в цветах покатые холмы.

Пули и гранаты били разом,
И в какой-то миг, как будто в мох,
Родина, упал голубоглазый
На один из тех твоих холмов...

Родина! Гордясь везде своими
Сыновьями, павшими в борьбе,
Сохрани его простое имя,
Он был верен, Родина, тебе!

В первые дни переправы частей 115-й дивизии на левый берег Невы бойцы 5-го истребительного батальона под обстрелом противника обслуживали переправу, были гребцами на лодках, эвакуировали раненых, доставляли боеприпасы на «пятачок». Начальником переправы был капитан Терехов.

Командир роты Рундквист и командир саперного взвода Дурандин обеспечивали охрану и порядок на подступах к переправе, а начальник штаба батальона Сазонов несколько раз переправлялся на «пятачок» для выполнения поручений командира 115-й дивизии генерала Конькова.

Во время выполнения одного из заданий командования дивизии на передовых позициях И. С. Сазонов был контужен. Ему предложили эвакуировать в санчасть, но он категорически отказался и продолжал руководить штабом батальона.

...В лесу, недалеко от железнодорожной платформы Теплобетон, ждали сигнала к атаке краснофлотцы 1-го батальона 4-й бригады морской пехоты.

Перед боем на коротком собрании выступил комсорг батальона Александр Мясников. От имени молодых воинов он заверил командование:

— Мы будем уничтожать фашистов, пока наши руки держат оружие, пока бьются наши сердца. Комсомольцы не подведут!

В тот день многие моряки подали заявления с просьбой принять их в партию. Их просьбы были немногословны.

— Я давно хотел стать коммунистом,— сказал Федор Волгин.— Да все сомневался: достоин ли? Теперь самое время доказать — достоин или нет. Я докажу это там, на левом берегу.

...Стемнело. Кончался тревожный осенний день — 20 сентября.

Моряки спустились к воде. Но как только они отошли на лодках от берега, фашисты открыли ураганный огонь.

Несколько лодок затонуло. Остальным удалось пройти сквозь водяные столбы взрывов, сквозь свинцовый дождь.

Взлетев на крутой берег, моряки с ходу ринулись в бой. Рота лейтенанта Кубасова и политрука Брызгалова уничтожила несколько вражеских огневых точек, подбила танк и ворвалась в штаб одного из подразделений противника.

Бой стихал и разгорался вновь. На исходе следующего дня группа краснофлотцев во главе с Александром Мясниковым получила приказ прорваться в район 8-й ГЭС и Рабочего поселка № 1.

Когда в небе загорались осветительные ракеты, моряки, прижимаясь к земле, бросками продвигались вперед. Вот и шоссейная дорога Ленинград-Шлиссельбург. Открытое место. Подползли к шоссе. Но сразу ударил вражеский пулемет.

Что делать? Как пересечь дорогу? Иного пути к электростанции нет.

— Федя, я возьму несколько человек и отойду с ними метров на двести влево. Махнем через шоссе в лес. Если нас заметят и обстреляют, сразу бросайтесь с ребятами через дорогу. Кто-нибудь да прорвется.

Они прорвались. И к утру вернулись к своим, принесли важные данные о расположении неприятельских огневых точек. Днем, почти не утихая, шел бой. А к ночи Мясников с группой моряков вновь отправился в опасный путь. Теперь их задача была еще более сложной. Надо не только засечь в районе Рабочего поселка № 1 вражеские огневые точки, но и попытаться уничтожить их.

Вновь осталась позади шоссейная дорога. Незаметно подобрались к пулемету.

Амбразура немецкого дота озарилась вспышками, хлестнула по морякам смертельным дождем.
Ползли молча. Сжимали в руках гранаты. Впереди — Мясников. За ним остальные.

Взрыв! И вспышки в амбразуре угасли. Это одну за другой швырнул гранаты Мясников. Швырнул и сам упал, сраженный пулями.

Морские пехотинцы бросились за ним и тут же упали: дот ожил вновь.

Нет, не подобраться морякам к этой фашистской крепости, не взять ее.

Наши воины лежали во тьме. Но они заметили, как поднялся смертельно раненный комсорг Мясников. Поднялся и последним усилием воли заставил себя упасть грудью на пляшущее рыжее пламя...

Стойкостью и мужеством наших воинов захваченный плацдарм на левом берегу Невы был удержан.

Командование Ленинградского фронта объявило благодарность частям и подразделениям, участвовавшим в захвате этого плацдарма.

Фронтовая газета «На страже Родины» опубликовала ответное письмо советских воинов. Вот его текст:

Подразделения нашей части переправились на левый берег реки Н. и ведут упорные бои... Наши и первые трофеи и скромные успехи — это только начало.

Развивая успехи, мы с огромной радостью узнали о вашей высокой оценке наших боевых действий. Ваша благодарность вливает в нас новые силы, вдохновляет нас на подвиги во славу великой матери-Родины.

Заверяем Военный совет фронта, что мы не пощадим ни своих сил, ни самой жизни для достижении победы над врагом.
Ленинград был, есть и навечно останется нашим родным советским городом.
От имени бойцов, командиров и политработников Н-ской части Коньков, Федецов, Симанов, Фейман, Лабазов, Кузнецов, Черный, Миньков».

После захвата нашими войсками на левом берегу Невы «пятачка» фашистское командование было вынуждено задержать под Ленинградом 36-ю моторизованную, 8-ю и 12-ю танковые дивизии, намечавшиеся для переброски на Московское направление.

«День 24.9.41 г.,— писал в своем дневнике 25 сентября 1941 года начальник генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии генерал-полковник Гальдер,— в высшей степени критический в верховном главнокомандовании вооруженных сил. Причиной этому был тот факт, что наступление 16-й армии в районе Ладожского озера натолкнулось на сильное контрнаступление противника, в ходе которого 8-я танковая дивизия была отброшена и сужен занимаемый нами участок на восточном берегу р. Невы» ¹.

¹ «Ордена Ленина Ленинградский военный округ». Лениздат, 1968, стр. 252.

В район Невы гитлеровское командование срочно направило еще три полка и две дивизии ². ²Там же

...На «пятачке» — этом маленьком участке огромного фронта — рука об руку сражались за Ленинград сыны и дочери разных народов Советской страны. Имена многих из них покрыты бессмертной славой. За отвагу и мужество, проявленные в боях за Ленинград, был награжден орденом Ленина таджик Тэшабой Адилов. О нем рассказал в своей книге «Ленинград действует» писатель Павел Лукницкий.

Была ночь на «пятачке», когда оборону участка держали Адилов и еще несколько солдат. Рота, высадившаяся на берег, перебила много гитлеровцев, но и сама почти вся полегла в бою. Осталось несколько раненых бойцов. Адилов спросил каждого: «Из миномета стрелять сможешь?!», «Гранаты подносить сумеешь?..»

Каждый боец получил приказ Адилова. А сам Тэшабой и его товарищ Марченко разведали в темноте кромку берега, собрали и подготовили к бою найденные орудия, минометы, пулеметы, гранаты.

Каждую минуту могло нарушиться тревожное затишье. Тэшабой острым взглядом разглядел во тьме подползавших гитлеровцев... Но приведем лучше его рассказ, дословно записанный Павлом Лукницким:

«— Я — раз! — очередь из станкового пулемета, слева направо, веером, всю ленту. Черное вижу близко, и несколько гранат из ящика кинул в гущу. Пробежал ко второму станковому пулемету, направо, и опять — всю ленту. Крики раненых немцев, плачут, кричать!..

Пробежал еще направо и командую тому, кто у правого станкового пулемета: «Огонь!..» И он сразу открыл огонь... Он — у станкового пулемета, а я спустился вниз, к минометам. Раненые мои подготавливают все — таскают мины и гранаты, заряжают пулеметы лентами...

Я около десяти ящиков сразу выпустил из ротных и батальонных минометов на дистанцию триста-четыреста метров...

Гитлеровцы открыли ураганный огонь из орудий и минометов по берегу. Я сразу выскочил наверх, к станковому пулемету: если прямым попаданием убьют — ладно, а если нет — все равно буду дело делать!

Раненые мои в котлованах, вырытых раньше (для машин или для чего другого?).

Я — наверху... Он — беглый огонь!.. Дым все закрыл, ничего не видно. Не знаю, уцелел ли кто, командовать не могу, немного жду... Вижу — бегом немцы пьяные. Крики, шум... Я открыл пулеметный огонь, ленту — всю, немцы легли, только на правой стороне еще бегут, потому что у меня ленты не хватило. Я перебежал двадцать-тридцать метров к другому станковому пулемету, по ним очередь дал (а между станковыми пулеметами у меня винтовки и автоматы лежали). Кричу: «Огонь!» — сам себе, перебегаю: из ручного, из всех видов оружия автоматического очереди даю. Немцы затихли. Только редкий огонь дают — артиллерийский, ружейный...».

А на рассвете пришла выручка,— с правого на левый берег Невы переправилась морская пехота. И полковник на вопрос: «Кто командовал здесь ночью?» — услышал рапорт отважного таджика:
— Командир — боец Тэшабой Адилов!
Сорок восемь суток пробыл Адилов на «пятачке». Затем госпиталь — и снова передний край, на этот раз в 43-й стрелковой дивизии у противотанкового рва, против Красного Бора.

Здесь Адилов стал одним из знатных снайперов 55-й армии Ленинградского фронта: он истребил 114 гитлеровцев. Стал лейтенантом, инструктором школы снайперов. Погиб этот мужественный защитник Ленинграда в 1944 году: многочисленные друзья и товарищи Адилова остро переживали эту утрату. А его славный напарник Андрей Петрович Марченко — тот, что помогал Тэшабою держать оборону на «пятачке» в ту памятную ночь,— воевал на разных фронтах, был отмечен за подвиги боевыми орденами...

Партийные организации рот, батальонов и полков были душой бойцов, сражавшихся на «пятачке». Коммунисты шли первыми в атаки, показывали примеры стойкости и находчивости в бою, до последнего дыхания бились с врагом. После каждого боя в парторганизациях подводились итоги, отмечались самые храбрые, самые стойкие. Политруки после боя писали письма родственникам отличившихся воинов, посылали письма раненым бойцам, рекомендовали в партию отличившихся в бою солдат и офицеров.

Политруки беседовали с необстрелянными новичками о том, как должен вести себя воин Красной Армии при выполнении боевого задания, приводили примеры мужества и отваги в боях. Когда прибывало новое пополнение, политруки рассказывали о героях роты, о боевых традициях части, дивизии.

Трудящиеся Ленинграда писали защитникам города письма, в которых просили не щадить сил для защиты колыбели Великого Октября. Бойцы в ответных письмах заверяли ленинградцев в том, что они выполнят свой священный воинский долг.

Красноармеец-минометчик Евгений Горбунов писал: «Трудящиеся города Ленина, наши матери и сестры, жены и девушки! Мы получили ваши дорогие подарки. Да, скромная пара перчаток, которую мне прислала тов. Федорова,— для меня неоценимый подарок. Будьте уверены, что Ваш подарок попал в благодарные руки, которые, пока есть силы, будут уничтожать фашистов. Я буду мстить захватчикам за всё — за разрушенные фабрики и заводы, за выжженные поля и леса, за разрушенные города и села, за горе и страдания, которые они принесли моей Родине, моему народу. Дорогие ленинградцы, нас не страшат никакие трудности и лишения, потому что мы верим в победу и мы победим. Победим обязательно!»

НАВЕРХ ВЫ, ТОВАРИЩИ!

По 14—16 фашистских атак в сутки отбивали наши воины на обагренном кровью Невском «пятачке». Чтобы ликвидировать его, немецкое командование не жалело ни живой силы, ни техники.

Только за три дня упорных боев полк, которым командовал майор Седых, уничтожил более 500 вражеских солдат, вывел из строя б танков, захватил 17 станковых пулеметов и более 50 автоматов ¹.

Гитлеровцы стремились любой ценой уничтожить наших десантников или сбросить их в Неву.

Положение на левом берегу было чрезвычайно тяжелым. Без резервов, без помощи хорошо начатая боевая операция могла закончиться безуспешно.

Командование Ленинградского фронта потребовало спешно перебросить в район Невской Дубровки главные силы 4-й отдельной бригады морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота. Перебрасывалась эта бригада с островов Ладожского озера, где она сдерживала натиск финских войск.

Бригада, возглавляемая генерал-майором Б. П. Ненашевым и полковым комиссаром И. П. Вайдо, была сформирована в середине июля 1941 года в Ленинграде из курсантов школы подводного плавания им. С. М. Кирова, моряков подводных кораблей, моряков запаса, слушателей и преподавателей Военно-морской академии им. К. Е. Ворошилова. На острове Валаам в состав бригады вошла рота боцманов и юнг, сформированная из курсантов Валаамской школы боцманов.

Из воспоминаний бывшего комиссара 4-й бригады морской пехоты И. П. Вайдо

После 21 сентября основные боевые силы 4-й бригады морской пехоты начали сосредоточиваться в лесу у деревни Малое Манушкино. Командир и комиссар бригады были вызваны в Смольный к начальнику штаба Ленинградского фронта генерал-лейтенанту Хозину для получения указаний о предстоящих боевых операциях в районе Невской Дубровки.

Во второй половине дня 21 сентября, возвращаясь из Ленинграда в Малое Манушкино, мы заехали в деревню Мяглово, где нас приняли генерал-лейтенант П. С. Пшенников и генерал-майор В. Ф. Коньков. Перед бригадой была поставлена боевая задача — вместе с частями 115-й стрелковой дивизии расширить небольшой плацдарм на левом берегу Невы в районе деревни Московская Дубровка и вести наступление на станцию Мга. Главный удар на Синявино и Мгу для прорыва блокады Ленинграда наносила с «Большой земли» 54-я армия.

4-я отдельная бригада морской пехоты состояла из пяти стрелковых батальонов увеличенного состава, артиллерийского дивизиона и других специальных подразделений. В целом в бригаду входило до 6 тысяч человек.

Два батальона бригады вступили в бой с фашистскими войсками на левом берегу Невы раньше. Один батальон вместе с частями 1-й дивизии НКВД героически сражался на Синявинских высотах и под Шлиссельбургом, сдерживал превосходящие силы противника, а другой вместе с частями 115-й стрелковой дивизии в ночь на 19 сентября 1941 года форсировал Неву от железнодорожной платформы Теплобетон в направлении 8-й ГЭС.

В район Невской Дубровки 22—28 сентября начали прибывать моряки 2-го, 3-го и 5-го батальонов, и артиллерийский дивизион и штаб бригады,— более 4 тысяч человек.

Первым форсировал Неву и вступил в бой с фашистами 2-й батальон под командой капитана Роева и военкома полкового комиссара Сергеева. 23 и 21 сентября этот батальон нанес сильные удары по переднему краю обороны противника в направлении бывшей школы Московской Дубровки, отбросил врага за шоссейную дорогу и захватил военные трофеи.

Отважно дрались молодые моряки, бывшие курсанты-подводники. Впереди на врага шли коммунисты и комсомольцы, показывая пример беспартийным. Политрук Степанов с группой бойцов ворвался в фашистское логово, уничтожал врагов штыками и гранатами. Боец комсомолец Нарыжной связкой гранат подбил немецкий танк. Другие моряки подбили еще два танка.

В самый разгар боя тяжело контузило комбата капитана Роева, но он пpoдолжал командовать батальоном, и только на другой день по настоятельному требованию военврача оставил поле боя. Командование батальоном принял начальник штаба инженер-капитан 2-го ранга Н. Д. Мочалов. Не, раз он лично водил моряков в наступление на гитлеровцев, засевших в противотанковом рву. 16 октября в жаркой схватке с врагом Мочалов был убит. Посмертно он награжден орденом Красного Знамени.

Прославили себя в боях воины 2-го батальона краснофлотец Ширшов, лейтенант Денисов, политрук Склеймов, полковой комиссар Сергеев и многие другие.

Для усиления натиска 2-го батальона на фашистские позиции в направлении деревни Арбузово форсировал Неву 3-й батальон бригады под командой капитана Пономарева и военкома батальонного комиссара Зеленкова. Во время боя капитан Пономарев был сильно контужен и отправлен в медсанбат. В командование батальоном вступил старший лейтенант Федчун. Противник на этом участке имел хорошо организованную систему огня и создавал непреодолимую огневую завесу. Но балтийцы, презирая смерть, шли вперед. Они врывались на передний край обороны противника и опрокидывали его.