Историческая хрестоматия по истории русской словесности. 1917
В. В. Сиповскiй
ИСТОРИЧЕСКАЯ ХРЕСТОМАТIЯ
ПО ИСТОРIИ
РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ Т. 2 — ВЫП. 4 (РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА 20—30 Г. XIX В.) Изданiе третье
Петроградъ
Издан. Я. Башмакова и Кº. 1917
Т. II, вып. 4-й: РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА 20—30-ыхъ годовъ XIX вѣка.
ПУШКИНЪ И ГОГОЛЬ. ПРИМѣНИТЕЛЬНО "КЪ ИСТОРIИ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
ТОГО ЖЕ АВТОРА Ч, III, ВЫП. 1-Й.
Изданiе третье
1 изд. допущено Ученымъ котит. Мин. Нар. Просв. въ качествѣ учебнаго пособiя въ среднеучебныя заведенiя Мин. Нар Просв.: вслѣдствcтвiе такого постановленiя книга эта допускается и въ учебн. завед. Вѣд. Императрицы Марiи ѳеодоровны и учебн. зав. Мин. Торг. и Промышл.
ЦѣНА 1 Р. 90 К. ВЪ ПЕРЕПЛЕТѣ
СКЛАДЪ ИЗДАНIЯ у Я. Башмакова и К°, ПТБ. Итальянск. 31.
КНИГА ИМѣЕТСЯ У Бр. БАШМАКОВЫХЪ, Казань — Жосква.
Предисловiе.
Выпуская въ свѣтъ четвертый выпускъ своей "Исторической Хрестоматiи", я считаю долгомъ выяснить тѣ соображенiя, которыя заставили меня издать сочиненiя Пушкина въ сокращенномъ видѣ. Прежде всего, я полагалъ бы, что, съ педагогической точки зрѣнiя, не все для учениковъ необходимо въ полномъ собранiи Пушкина, а многое даже едва ли полезно (нѣкоторыя антологическiя стихотворенiя, экспромты, эпиграммы, отдѣльные мѣста въ Русланѣ и Людмилѣ" и мн. др.). Затѣмъ на свою Хрестоматiю я смотрю, какъ на "пособiе" при прохожденiи учебниковъ по исторiи русской словесности (въ частности моей Исторiи русской словесности, ч. III, вып. I), — и, съ этой точки зрѣнiя, считаю себя въ правѣ дѣлать изъ сочиненiй Пушкина выборъ тѣхъ произведенiй, которыя особенно характерны. Наконецъ, думаю, что для учениковъ гораздо удобнѣе имѣть подъ рукой весь нужный матерiалъ въ одной небольшой книгѣ, чѣмъ въ нѣсколькихъ томахъ (или въ одномъ компактномъ): иногда приходится носить сочиненiя писателя въ классъ, это представляетъ для дѣтей большое неудобство. Думаю, что и въ этомъ случа мое изданiе можетъ сослужить службу.
Считаю своимъ долгомъ поблагодарить уважаемаго В. И. Короленко за то, что онъ взялъ на себя трудъ корректировать этотъ выпускъ.
Опять я вашъ, о, юные друзья!
Печальные сокрылись дни разлуки,
И брату вновь простерлись вaши руки;
Вашъ рѣзвый кругъ увидѣлъ снова я!
Всe тѣже вы, но время ужъ не тоже:
Уже не, вы душѣ всего дороже,
Ужъ я не тоть... Невидимой стезей
Ушла пора веселости беспечной,
Навѣкъ ушла, и жизни скоротечной
Лучь утреннiй блѣднѣть надо мной.
Отверженный судьбой несправедливой,
И ласки музъ, и радость, и покой,
Я все забылъ: печали молчаливой
Рука лежитъ надъ юною главой.
Чтобы разогнать угрюмыя страданья,
Напрасно вы несете лиру мнѣ:
Минувшихъ дней погаснули мечтанья,
И умеръ гласъ въ безчувственной струнѣ.
Передъ собой одну печаль я вижу:
Мнѣ скученъ мiръ, мнѣ страшенъ дневный свитъ;
Иду въ лѣса, въ которыхъ жизни нѣтъ,
Гдѣ мертвый мракъ: я радость ненавижу;
Во мнѣ застылъ ея минутный слѣдъ.
Опали вы, листы вчерашней розы,
Не доцвѣли до завтрашнихъ лучей!
Умчались вы, дни радости моей!
Умчались вы — невольно льются слезы,
И вяну я на темномъ утрѣ дней.
О, дружество, предай меня забвенью!
Въ безмолвiи, покорствуя судьбамъ,
Оставь меня сердечному мученью,
Оставь меня пустынямъ и слезамъ!
Любви, надежды, гордой славы
Недолго тѣшилъ насъ обманъ:
Исчезли юныя забавы,
Какъ дымъ, какъ утреннiй туманъ!
Но въ насъ кипятъ еще желанья:
Подъ гнетомъ власти роковой
Нетерпѣливою душой
Отчизны внемлемъ призыванья!
Мы ждемъ, съ томленьемъ упованья,
Минуты вольности святой,
Какъ ждетъ любовникъ молодой
Минуты сладкого свиданья.
Пока свободою горимъ,
Пока сердца для чести живы,
Мой другъ, отчизнѣ посвятимъ
Души высокiе порывы.
Товарищъ, вѣрь: взойдетъ она,
Заря плѣнительнаго счастья,
Россiя вспрянетъ ото сна,
И на обломкахъ самовластья
Напишетъ наши имена.
_______________________
Деревня
Приветствую тебя, пустынный уголокъ,
Прiют спокойствiя, трудовъ и вдохновенья,
Гдѣ льется дней моихъ невидимый потокъ
На лонѣ счастья и забвенья!
Я твой: я промѣнялъ порочный дворъ царей,
Роскошные пиры, забавы, заблужденья,
На мирный шумъ дубравъ, на тишину полей,
На праздность вольную, подругу размышленья.
Я твой: люблю сей темный садъ
Съ его прохладой и цвѣтами,
Сей лугъ, уставленный душистыми скирдами.
Вездѣ передо мной подвижныя картины:
Здѣсь вижу двухъ озеръ лазурныя равнины,
Гдѣ парусъ рыбаря бѣлѣтъ иногда,
За ними рядъ холмовъ и нивы полосаты.
Вдали разсыпанныя хаты,
На влажныхъ берегахъ бродящiя стада,
Овины дымные и мельницы крылаты;
Вездѣ слѣды довольства и труда.
Я эдѣсь, отъ суетныхъ оковъ освобожденный,
Учуся въ истинѣ блаженство находить,
Свободною душой законъ боготворить,
Роптанью не внимать толпы непросвѣщенной,
Участьемъ отвѣчать застѣнчивой мольбѣ,
И не завидовать судьбѣ
Злодѣя иль глупца въ величiи неправомъ.
Оракулы вѣковъ! Здѣсь вопрошаю васъ:
Въ уединеньѣ величавомъ
Слышнѣе вашъ отрадный гласъ;
Онъ гонитъ лѣньи сонъ угрюмый,
Къ трудамъ рождаетъ жаръ во мнѣ,
И ваши творческiя думы
Въ душевной зрѣютъ глубинѣ.
Но мысль ужасная здѣсь душу омрачаетъ:
Среди цвѣтущихъ нивъ и горъ
Другъ человѣчества печально замѣчаетъ
Вездѣ невѣжества губительный позоръ.
Не видя слезъ, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, безъ чувства, безъ закона,
Присвоило себѣ насильственной лозой
И трудъ, и собственность, и время земледѣльца.
Склонясь на чуждый плугъ, покорствуя бичамъ,
Здѣсь рабство тощее влачится по браздамъ
Неумолимаго владѣльца.
Здесь тягостный яремъ до гроба всѣ влекутъ;
Надеждъ и склонностей въ душѣ питать не смѣя,
Здѣсь дѣевы юныя цвѣтутъ
Для прихоти развратнаго злодѣя;
Опора милая старѣющихъ отцовъ,
Младые сыновья, товарищи трудовъ,
Из хижины родной идутъ собою множить
Дворовыя толпы измученныхъ рабовъ.
О, если бъ голосъ мой умѣлъ сердца тревожить!
Почто въ груди моей горитъ безплодный жаръ
И не данъ мнѣ въ удѣлъ витiйства грозный даръ?
Увижу ль я, друзья, народъ неугнетенный
И рабство, падшее по манiю царя,
И надъ отечествомъ свободы просвѣщенной
Взойдетъ ли, наконецъ, прекрасная заря?
__________________________
Клеветникамъ Россiи.
Vox et praetrea nihil.
О чемъ шумите вы, народные витiи?
Зачѣмъ анаѳемой грозите вы Россiи?
Что возмутило вас? Волненiя Литвы?
Оставьте: это споръ славянъ между собою,
Домашнiй, старый споръ, ужъ взвѣшенный судьбою,
Вопросъ, котораго не разрѣшите вы.
Уже давно между собою
Враждуютъ эти племена;
Не разъ клонилась подъ грозою
То ихъ, то наша сторона.
Кто устоитъ въ неравномъ спорѣ:
Кичливый ляхъ, иль вѣрный россъ?
Славянскiе ль ручьи сольются въ русскомъ морѣ?
Оно ль изсякнетъ?—Вотъ вопросъ.
Оставьте насъ: вы не читали
Сiи кровавыя скрижали;
Вамъ непонятна, вамъ чужда
Для васъ безмолвны Кремль и Прага;
Безсмысленно прельщаетъ васъ
Борьба отчаянной отвага—
И ненавидите вы насъ...
За что жъ? отвѣтствуйте: за то ли,
Что на развалинахъ пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, подъ кѣмъ дрожали вы?
За то ль, что въ бездну повалилъ
Мы тяготѣющiй надъ царствами кумиръ,
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и миръ?
Вы грозны на словахъ—попробуйте на дѣлѣ!
Иль старый богатырь, покойный на постелѣ,
Не въ силахъ завинтить свой измайльскiй штыкъ?
Иль русскаго цари уже безсильно слово?
Иль намъ съ Европой спорить ново?
Иль русскiй отъ побѣдъ отвыкъ?
Иль мало насъ? Или отъ Перми до Тавриды,
Отъ финскихъ хладныхъ скалъ до пламенной Колхиды,
Отъ потрясеннаго Кремля
До стѣнъ недвижнаго Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанетъ русская земля?
Такъ высылайте жъ намъ, витiи,
Своих озлобленныхъ сыновъ:
Есть мѣсто имъ въ поляхъ Россiи,
Среди не чуждыхъ имъ гробовъ.
______________________
Туча.
Послѣдняя туча разсѣянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тѣнь,
Одна ты печалишь ликующiй день.
Ты небо недавно кругомъ облегала,
И молнiя грозно тебя обвивала,
И ты издавала таинственный громъ,
А алчную землю поила дождемъ.
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освѣжилась и буря промчалась,
И вѣтер, лаская листочки древесъ,
Тебя съ успокоенныхъ гонитъ небесъ.
__________________________
Exegi monumentum.
Я памятникъ себѣ воздвигъ нерукотворный;
Къ нему не зарастетъ народная тропа; Вознесся выше онъ главою непокорной
Александрiйскаго столпа.
Нѣтъ! весь я не умру! Душа въ завѣтной лирѣ
Мой прахъ переживетъ и тлѣнья убѣжитъ —
И славенъ буду я, доколь въ подлунномъ мiрѣ
Живъ будетъ хоть одинъ пiитъ.
Слухъ обо мнѣ пройдетъ по всей Руси великой,
И назоветъ меня всякъ сущiй въ ней языкъ:
И гордый внукъ славянъ, и финнъ, и нынѣ дикiй
Тунгузъ, и другъ степей калмыкъ.
И долго буду тѣмъ любезенъ я народу,
Что чувства добрыя я лирой пробуждалъ,
Что въ мой жестокiй вѣкъ возславилъ я свободу,
И милость къ падшимъ призывалъ.
Велѣнью Божiю, о муза, будь послушна:
Обиды не страшась, не требуя вѣнца,
Хвалу и клевету прiемли равнодушно
И не оспаривай глупца.
___________________
Къ женѣ.
Пора, мой другъ, пора! Покоя сердце проситъ,
Летятъ за днями дни, и каждый день уноситъ
Частицу бытiя, а мы с тобой вдвоемъ
Располагаемъ жить. И глядь — все прахъ: умремъ!
На свѣтѣ счастья нѣтъ, а есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мнѣ доля.
Давно, усталый рабъ, замыслилъ я побѣгъ
Въ обитель дальнюю трудовъ и чистыхъ нѣгъ.
ЭнциклопедиЯ
