Алфавитный список народов, обитающих в Российской империи. — СПб, 1895
2,400 по свѣд. за 1883 г.
72) Ливы — народъ финскаго племени, занимаются мореходствомъ и рыболовствомъ, говорятъ на финско-эстонскомъ языкѣ.
Исповѣданiе: Еваленгелическо-лютеранское.
Территорiя: Сѣверное побережье Курляндской губернiи и бассейнъ р. Салисъ въ Лифляндской губернiи (остатокъ прежняго кореннаго населенiя того края).
Энциклопедический Словарь. Том 2. — Москва, 1953—1955. — С. 260
ЛИВЫ, одно из прибалтийских племён, говоривших на языке финской группы; жили по восточному побережью Рижского залива. Упоминаются в письменных источниках с 9 в. В 13 в. вели упорную борьбу с Орденом меченосцев (см. Ливонский орден).
Советский Энциклопедический Словарь. — Москва, 1980. — С. 718
ЛИВЫ, угро-финское племя, жившее в древности в северных и западных частях современной Латвии, постепенно ассимилировалось куршами и латгалами. В 9—12 вв. занимали побережье Рижского залива и части Курземского взморья. Потомками ливов является небольшая этническая группа в Вентспилсском районе Латвийской ССР.
 |
Ливы. Большая российская энциклопедия 2004—2017 // Электронная версия |
ЛИ́ВЫ (самоназвание– līvli, до нач. 20 в. – ra̅ndalist; латыш. lībieši, др.-рус. либь), народ в Латвии. Численность 177 чел. (2000, перепись). Говорят по-латышски (неск. чел. сохраняют ливский язык). Верующие – лютеране. Выделялись группы восточных, или видземских, Л. (группы на правобережье Даугавы, в бассейне р. Гауя, областях Метсеполе, частично в Идумее; дольше других – до 2-й пол. 19 в. – сохранялась группа Л. в бассейне р. Салаца) и западных, или курземских, Л. – на севере Курземского п-ова (до 2-й пол. 20 в.).
Предки Л. – древнейшее прибалтийско-финское население сев. Курземе и Видземе, граничившее с балтами. Для древнеливской культуры характерны могильники с каменными оградками (1-я пол. 1-го тыс. н. э.). Во 2-й пол. 10 в. Л. появляются в низовьях Даугавы, во 2-й пол. 11 в. – в низовьях Гауи. В низовьях Даугавы они контактировали со сканд. переселенцами из Курземе (Гробиня, Злекас). Т. о., культура Л. включила в себя сканд. и балтские элементы. Закрепившись в низовьях Даугавы, Л. получили контроль над проходившим там ответвлением пути «из варяг в греки». Важнейшим центром протогородского типа становится городище Даугмале, население которого принимало активное участие в междунар. торговле. В дальнейшем важное значение приобрела торговля и на сев.-вост. направлении, связывавшем Рижский зал. по р. Гауя с Псковом и Новгородом.
Инвентарь богатого ливского женского погребения Саласпилс-Лаукскола (11 в.): 1 – две витые гривны с петлеобразными концами и одна гривна с тордированными концами, на которую надеты спиральки и перстень; 2 – ожерелье из стеклянных бус с серебряными подвесками-дирхемами; 3 – ожерелье из бус, бронзовых бубенчиков и раковин каури; 4 – круглая подвеска с пунсонным орнаментом; 5 – скандинавские бронзовые позолоченные овальные фибулы 10 в., соединённые 11 бисерными нитками; 6 – трапециевидные ажурные цепедержатели; 7 – 9 цепочек с ажурными цепераспределителями и подвешенным цепедержателем «карельского» типа; 8 – 10 спиральных перстней; 9 – по два бронзовых и одному серебряному полому браслету с ромбическим орнаментомна каждой руке; 10 – нож в ножнах с бронзовой орнаментированной оковкой; 11 – ножницы; 12 – широколезвийный топор (1, 6–8 – бронза; 11, 12 – железо) (по А. Зарине).
В мужском и женском металлич. уборах древних Л. прослеживаются сканд. традиции. Для женского костюма характерны: сканд. и местные варианты овальных (черепаховидных) фибул, близкие к т. н. карельским фибулам (позднее исчезают у курземских Л., их сменяют булавки сааремских и земгальских типов); трапециевидные ажурные цепедержатели, круглые металлич. с пунсонным орнаментом и янтарные подвески, монеты, амулеты (зооморфные, ложечки, ключики, клыки медведя), полые браслеты с ромбич. тиснёным орнаментом; для мужского – подковообразные фибулы, поясные пряжки с плетёным орнаментом зап.-финского облика. В мужских погребениях находят также предметы вооружения – мечи, равносторонние и вислообушные топоры, наконечники копий и дротиков. С 10 в. появились за́мковые округа с центрами в укреплённых городищах. Со 2-й пол. 11 в. Л. платили дань полоцким князьям. В низовьях Даугавы основывались фактории рус. и зап.-европ. купцов. С рубежа 12–13 вв. у Л. складывалось крупное землевладение. Происходило объединение замковых округов в две более крупные адм. единицы – области, затем развернулась борьба между правителями этих двух областей за господство над всеми Л. к северу от Даугавы. К кон. 12 в. Л. насчитывалось от 15 до 38 тыс. человек.
В 1180-х гг. в районе расселения Л. появились католич. миссионеры и крестоносцы. К 1206–12 относится первоначальная запись (на нем. яз.) права Л. (см. в ст. Ливонские правды). Видземские Л. были полностью покорены к кон. 1210-х гг. По этнониму весь завоёванный крестоносцами регион в границах совр. Латвии и Эстонии стали называть . В Сев. Курземе перед угрозой завоевания в нач. 13 в. ускорился процесс создания раннегосударственных образований на двуэтничной (ливско-куршской) основе. Завоевание курземских Л. завершилось в нач. 1230-х гг. К кон. 13 в. почти все Л. превратились в феодально-зависимое население во владениях нем. ленников Ливонского ордена и архиеп. Рижского. Исключение составили немногие потомки ливских нобилей – часть мелких служилых землевладельцев ливонских ландесгерров, которые сохранялись до ликвидации ливонских феодально-духовных государств в 1559–1566.
По Альтмаркскому перемирию 1629 территория видземских Л. вошла в состав швед. Лифляндии, курземских – Речи Посполитой (Пилтенский округ и Курляндское герцогство). В течение 1-й пол. 17 в. они оказались на положении крепостных крестьян (в Лифляндии закреплено «Полицейскими правилами» 1668, которые применялись также и помещиками в Курляндии). В 18 в. земли Л. вошли в состав Росийской империи: видземских – в 1710 в ходе Северной войны 1700–21, курземских – в 1795 по 3-му разделу Речи Посполитой.
Науч. интерес к Л. и их культуре начал проявляться со 2-й пол. 18 в. (А. В. Хупель и др.). К сер. – кон. 19 в. относится период возрождения Л., связанный с именами Я. Принциса (1796–1868) и его сына – Я. Принциса-младшего (1821–1904). Они начали собирать произведения ливского фольклора, открыли школу. Начала формироваться ливская интеллигенция.
В 1920–30-е гг. в Латвийской республике записывались произведения ливского фольклора, изучался ливский яз. Наряду с этим шло активное размывание традиц. культуры Л.
Видземские Л. занимались в осн. земледелием, курземские – рыболовством, лесными промыслами, морской региональной торговлей. Во время 1-й мировой войны ливский рыболовецкий флот был полностью уничтожен. Традиц. поселение прибрежных ливов – посёлки, состоявшие из больших домов (e̅rbik̦is), в которых жили по неск. семей. Характерные детали женского костюма – наплечное покрывало (кыртан), чепец с продольной теменно-затылочной и 2 боковыми частями, свадебный венок с украшением из бусин на длинных проволочках и др.; ранее других стали носить покупные фабричные шали. Для мужского костюма характерна короткая приталенная куртка.
В Латвийской Республике Л. были признаны как коренной народ (закон от 19.3.1991). Комплексное изучение Л. ведётся в АН Латвии, проводится работа по исследовательской программе «Ливы Латвии» (принята Кабинетом министров Латвии в 1999, окончательно утверждена в 2008). С 1992 на латыш. яз. издаётся газ. «Līvli». С 1994 в Риге работает Центр ливской культуры, выходит информац. бюллетень «Ыва» («Õva̅» – «Поток»). Л. имеют нац. гимн на ту же музыку, что и гимны Эстонии и Финляндии (комп. Ф. Пациус). В 1991–2003 на севере Курземского п-ова (между Колкой и Гипкой) существовала особо охраняемая территория «Ливский берег» (Līvõd Ra̅nda). В Стайцеле (Видземе) открыт музей, посвящённый местным Л. В с. Мазирбе (Курземе) устраивается ежегодный праздник ливов.
Лит.: Tõnisson E. Die Gauja-Liven und ihre materielle Kultur (11. Jh. – Anfang 13. Jh.). Tallinn, 1974; Назарова Е. Л. Освободительная борьба ливов в начале XIII в. // Вопросы истории. 1982. № 1; она же. Из истории взаимоотношений ливов с Русью (Х–XIII вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1985. М., 1986; она же. История лейманов в Ливонии. М., 1990; Седов В. В. Ливы // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987; Прибалтийско-финские народы: История и судьбы родственных народов. Ювяскюля, 1995; Lībiešu ve̅sture un kultu̅ra // Latvijas zina̅tn̦u Akade̅mijas ve̅stis. 1998. № 3; Рыжакова С. И. Ливы: опыт возрождения почти исчезнувшего народа. М., 2001; Spirģis R. Daugavas lībiešu 10.–13. gs. krūšu važin̦rotas ar brun̦rupuču sakta̅m (tipoloģiska analīze). Rīga, 2006.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. 1890—1907
|
|
Ливы (этнография; нем. Liewen; латышск. либеши, от либетис, лив; старорусск. либь; латинск. Livones, Livii, Livenses) — небольшая отрасль финского племени, живущая на северном прибрежье Курляндии и в Ней-Салисе в Лифляндии. Отделенные широкою лесной и болотистой полосой земли от латышей, Ливы занимают узкий и песчаный берег на протяжении 68 верст, по обе стороны мыса Домеснеса, на западном конце резко обособляясь от латышей, на В и ЮВ живя с ними вперемежку. Всех ливских деревень 14, крестьянских дворов 136. В 1852 г. Ливов было 2324, в 1881 — 3562 (1188 мжч., 2374 жнщ). В 1858 г. лифляндская группа Л. в Ней-Салисе состояла из 5 мжч. и 3 жнщ.; она существует и до сих пор. По Э. Сетеле, в 1858 г. было 2939 Л. курляндских. Курляндские Л. называют себя береговыми жителями, randalist, в отличие от латышей внутри края, которых называют рыбаками, kalamied. Около Вендена сохранилось воспоминание об имени Л. в названии некоторых урочищ. Названия чисто ливских деревень — ясно финского характера. У Генриха Латыша встречаются Livones Lenevardenses и Veinalenses. В XVII веке Эйнгорн в «Historia Lettica» упоминает о Ливах как народе не эстонском, говорящем на особом языке и известном своими волшебствами и суевериями. Язык, прежние судьбы и нынешнее состояние Л. обращали на себя внимание многих исследователей. Научным исследованием лив. яз. занимались академики Шегрен и Видеман. Первый путешествовал среди Л. в 1846 и 1852 гг., второй провел у них лето 1855 г. Видеманом в 1861 г. изданы были, уже после смерти Шегрена, результаты его этюдов, во II т. «Ges. Werke Johann Andreas Sjögrens: Liv. Grammatik, nebst Sprachproben» и по-русски в 18 т. «Зап. Имп. Акд. Наук» под заглавием: «Обзор прежней судьбы и нынешнего состояния Л.» (СПб., 1870). Шегрен сообщил предварительные результаты своих экскурсий географическому обществу и акд. наук в «Rapport sur son voyage en Livonie et en Courlande» (1852). В новейшее время лив. яз. интересовался проф. Эмиль Сетеле из Гельсингфорса, объезжавший лив. местности в 1888 г. вместе с Вэйко Воллин и В. Томсеном. Л. язык хотя близок по звукам и формам к этскому, но, по Видеману, подходит в других чертах скорее к финно-лапландскому, эстскому и карельскому. Выдающейся его особенностью считается различная долгота его гласных и богатство перезвуковок (Umlaut) в формах склонения и спряжения. В 1867 г. финский ученый Коскинен («Sur l'antiquité des Lives en Livonie», в «Acta Soc. Scient. Fennicae», т. VIII) подробнее доказал близкое родство Л. с карелами и высказал мнение о вторжении Л. в землю латышей и вендов морским путем, не ранее VIII или IX вв. В 1892 г. Биленштейму удалось развить мысль Коскинена на основании историко-этнологических и географических разысканий. Антропологические исследования Ферд. Вальдгауера («Zur Antropologie der Liven», Дерпт. 1879) подтверждают теорию Коскинена. По его выводам как Л., так и карелы высокого роста, без всякой наклонности к тучности. У обоих племен волоса каштанового цвета; цвет глаз у обоих серый (у карелов с переливом в голубой, у Л.— в карий), лицо продолговато-узкое, череп брахикефальный, скулы и лоб сравнительно узки. Борода у Л. лучше растет, чем у карел; русые волоса у Ливов редкость и встречаются только у детей. Борода каштанового или темно-каштанового цвета. Растительность волос на теле сравнительно сильно развита. Гильнер, поместивший в 1846 г. в «Bulletin hist.-phil.» акд. наук сочин. «Die Liven der Nordküste von Kurland», уподобляет характер их эстонскому. С малых лет привыкшие к морю и его опасностям Л.— смелые и энергичные мореходцы, отличающиеся большим духом предприимчивости и большей солидарностью, чем латыши. Так как Л. живут на прибрежной полосе, большею частью покрытой зыбучим песком, то земледелие у них и невыгодно, и гораздо труднее, чем внутри края. Поля устроены между песчаными холмами, очень невелики, удобряются морскою травой, засеваются яровым хлебом и защищаются изгородями. Рыба составляет главный предмет продовольствия и важный предмет торговли; особенно известна дондангенская копченая и вяленая камбала. Все, что нужно сверх добытого собственным трудами, Л. получают с острова Эзеля. Пчеловодство, некогда сильно развитое, незначительно. Жилища Ливов в отличие от однодворчества латышей составляют частью довольно большие, частью малые деревни, дома теперь мало отличаются от латышских; между пристройками оригинальные береговые шалаши для хранения сетей. Одежда мужчин — короткий кафтан или матросская куртка с блестящими пуговицами. Женщины на голове носят белый платок или белый чепчик, в зап. местностях — с широкою, красною лентою. Календарно-бытовые праздники празднуются как у латышей. В свадебных, родинных, похоронных обрядах также заметны черты, одинаковые с латышскими. Экономический быт Л., в 1860 г. значительно стесненный тяжелыми арендными условиями, ныне переменился к лучшему. О современных Л. писал В. Воллин по-фински: «Luven kansa. Л. народ, его прошедшее и современность» (1891); его же статья в «Suomi» (III сер., т. 7, 1893) о постройках. О ливах, их фольклоре и языке Сетеле докладывал венгерской акд. наук: «А liv nép és nyeloe» (см. журнал «Szemle-Budapest», 1889). Кроме образцов языка, им собрано до 100 сказок, 250 пословиц и загадок, описания обрядов и до 30 песен. О древней истории Л. толкует А. Снельман в своей истории восточно-морских финнов в период самостоятельности.
История. Древнейшее упоминание о Ливах принадлежит нашему начальному летописцу, называющему их и "либь", и "ливь", и относящему их к литовскому племени. Более подробные данные сообщаются Генрихом Латышем. По его словам, Л. платили дань полочанам в XII в., но с конца этого века они начинают подпадать влиянию немцев, а в 1205 г. значительная их часть вынуждена креститься. Борьба из-за религии тянется еще несколько лет; Л. удавалось привлечь на свою сторону и латышей, и полоцких князей; после поражения они обыкновенно давали обещание выплачивать дань, но по уходе немцев снова брались за оружие. В 20-х гг. XIII ст. Л. составляют уже вспомогательное войско немцев и ходят с ними против эстов, латышей и русских. После 1226 г., когда прекращаются сведения у Генриха Латыша, встречается несколько упоминаний о Л. в Рифмованной Летописи. Начиная с конца XIII века о Л. имеются лишь весьма скудные и случайные указания. О степени распространения Л. имеются следующие данные: немцы застали их на Двине; под 1264 г. Рифмованная Летопись упоминает о Л. в Митаве; в грамотах говорится о Л., живших в 1289 г. в Долене, 1322 г.— в Зегевольде, 1349 г.— в Кирхгольме, 1359 г.— опять в Долене; по словам Гильбера де-Ланноа, они жили по дороге из Либавы в Ригу; между 1670—1676 г., по Гиерну,— на Салисском берегу до Лемзаля; по Шлецеру и Дитмару — в Ней-Салисе и Альт-Салисе. Затем в этих местностях ливский яз. исчезает с замечательной быстротой. О других, курляндских, Л. сведений еще меньше. По грамотам 1264 г. они жили при Дурбенском оз., в 1296 г.— по обе стороны Ирувы (Ирбе); около 1650 г. Эйнгорн упоминает их только «на Ангернском берегу»; по Шлецеру (XVIII в.) они жили от р. Рое до виндавской границы. О быте древних Л. мало известно; по мнению исследователей, основанному на аналогии с устройством эстов и куров, Л. жили под властью нескольких старшин; каждый старшина ведал свой округ, был предводителем на войне и судьей. Должность эта переходила от отца к сыну. Большую роль играла аристократия, из семей которой брались обыкновенно заложники. Дань немцам состояла сначала из известного количества хлеба с каждой сохи, а потом из десятины, которая, впрочем, менялась вследствие восстаний; были еще и чрезвычайные налоги. С половины XIII в. немцы дали Ливам своих судей и заставили отрабатывать барщину; право личной свободы и собственности на земли предков Л. сохраняли, однако, довольно долго. Характер древних Ливов, по общим сказаниям, был жестокий и вероломный. Их оружие состояло из меча, копья, дротика и щита; сражались пешком и верхом. В мирное время занимались земледелием, рыболовством, охотой, скотоводством и пчеловодством, а после прибытия немцев — и торговлей. Монетою очень долго были озеринги (по два на марку), а затем — марки.
В. Р.—в.
