Жеребов Д. К., Соломахин И. И. Семь январских дней. (Прорыв блокады Ленинграда 12—18 января 1943 г.). — Л.: Лениздат, 1987 — С. 62—72
БЛОКАДА ПРОРВАНА!
В ночь на 18 января пехотинцы 18-й стрелковой дивизии генерала М. Н. Овчинникова, танкисты 98-й танковой бригады подполковника Е. Г. Пайкина пробились к центру Рабочего поселка № 5. Они вышвырнули фашистов из домов на восточной и южной окраинах.
Все уже становилась полоса, разделявшая войска Ленинградского и Волховского фронтов. К утру 18 января оставалось менее одного километра.
Последний километр оказался самым трудным. Немецко-фашистское командование бросило в бой новые части. Гитлеровцы сопротивлялись с яростью обреченных. Фельдмаршал Кюхлер призывал солдат драться до последнего патрона. И они выполняли приказ. В плен почти не сдавались.
Заметно похолодало. Потянул резкий ветер с Ладоги. На оголенных торфяных просторах поднялась колючая поземка, но к утру метель утихла. На востоке поднималось по-зимнему неяркое солнце.
Внезапно по нашим войскам ударила артиллерия противника, потом показались цепи вражеских солдат. Гитлеровцы пытались расширить удерживаемый ими коридор, помочь частям, отрезанным в лесах южнее Ладожского озера, выйти из окружения. Однако контратака им не удалась. Оставив на поле боя сотни трупов, гитлеровцы были отброшены в исходное положение.
Начался огневой бой. Он принял исключительно ожесточенный характер. Густой пороховой дым стлался над землей. Горели леса, торф. Снег почернел. Солнце едва пробивалось сквозь едкую гарь. И вот ленинградцы и волховчане устремились навстречу друг другу, на штурм последних бастионов врага — Рабочих поселков № 1 и 5. Сдержать напор наших частей гитлеровцы уже не могли.
Офицер штаба 372-й стрелковой дивизии майор П. Мельников вспоминал:
«В полдень на КП дивизии вновь прибыл генерал армии Г. К. Жуков. Заслушав доклад командира дивизии, он потребовал в течение суток завершить разгром противостоящей группировки противника. Прямо скажем, разговор тогда был не из приятных. Возможности наши были ограниченными, а требования весьма жесткими. Правда, из резерва армии нам передавался лыжный батальон.
Полковником П. И. Радыгиным и штабом дивизии был принят ряд срочных мер, Из подразделений 123б-ro и 1238-го стрелковых полков создавался сводный отряд под командованием майора А. Ф. Гамарина. На него возлагалась задача перерезать дорогу, идущую из Рабочего поселка № 1 на юг.
Тот бой был тяжелым для дивизии, понесшей значительные потери. Начинало смеркаться, а враг по-прежнему отчаянно сопротивлялся, сдерживал продвижение частей. Тогда-то в бой и был введен последний резерв командира — разведывательная рота и сводный батальон 1240-ro полка. Возглавить его приказали мне. Через полчаса этот импровизированный отряд, скрытно выдвигаясь вдоль одной из канав, начал медленно приближаться к дороге, идущей из Рабочего поселка № 5 к Рабочему поселку № 1. Пулеметным огнем враг прижимал нас к земле. Выручили разведчики. Уничтожив один из вражеских пулеметов, они создали тем самым своеобразный коридор, не простреливаемый противником.
Прошел час, другой. Мы ползли, освещенные заревом горящего торфяника. Впереди на дороге виднелись уже повозки противника. Собрав командиров подразделений, я поставил им боевую задачу. В полной тишине мы сосредоточились на опушке леса, охватив с севера, востока и юга опорный пункт врага. По сигналу воины устремились в атаку. Завязался бой. Внезапно для нас с запада на врага устремились атакующие подразделения в белых маскировочных халатах. Это были воины 123-й отдельной стрелковой бригады Ленинградского фронта...»
Наступали волнующие минуты. Ленинградцы и волховчане подали друг другу условный знак — подняли правой рукой автомат выше плеча.
— Пароль?
— Победа! Отзыв?
— Смерть фашизму!
И бросились в объятия.
Это произошло в 9 часов 30 минут 18 января 1943 года на восточной окраине Рабочего поселка № 1. Солдаты и командиры 123-й бригады Ленинградского фронта встретились с бойцами и командирами 372-й стрелковой дивизии Волховского фронта. Вражеский коридор, проходивший через Рабочие поселки № 1 и 5, был ликвидирован. Но засевший в укреплениях Шлиссельбурга и на ладожских каналах враг продолжал сопротивляться.
Вспоминает дивизионный инженер 18-й стрелковой дивизии К. К. Крупица:
«К 12 часам 18 января 1943 года Рабочий поселок № 5 был полностью очищен от противника. Стрелки, минометчики, артиллеристы нашей дивизии занимали позиции на его южной окраине. Саперы снимали вражеские мины. Противник, отброшенный на Синявинские высоты, еще не успел прийти в себя, и в поселке было тихо. Но около 14 часов гитлеровцы произвели сильнейший артиллерийский и минометный обстрел селения. Он длился больше часа.
Уже начало смеркаться, когда на дороге от Пильной Мельницы появился одиночный танк. Бойцы сначала приняли его за свой и не обратили внимания. Не доходя метров двести до юго-западной окраины Пятого поселка, танк остановился. Из него вышли люди.
Когда саперы нашей дивизии под руководством командира взвода разведки лейтенанта Шарикова направились к ним, они бросились бежать через торфяной карьер к Шестому поселку. Ребята открыли по ним огонь. Но торфяные штабеля и сумерки позволили убегавшим скрыться.
Саперы В. Н. Шарикова и пехотинцы подошли к танку. Он был необычной формы. Длинная пушка заканчивалась дульным тормозом. На башне белой краской нарисован мамонт с поднятым хоботом. На бортах-черные кресты. Тотчас же ему придумали название-«слон».
Вскоре и я подошел к танку. Лейтенант Шариков передал мне найденную в танке красную сафьяновую папку. Бумаги из папки я отправил в штаб дивизии, а папку сохранил. Ныне она в музее Петрокрепости».
По захваченным документам установили, что в танке кроме экипажа находился немецкий генерал. Танк оказался «тигром». Машину по указанию Г. К. Жукова переправили в Москву для изучения. Командование Красной Армии приняло необходимые меры, чтобы при очередных встречах с «тиграми» бить их наверняка.
В 14 часов части 86-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта, которой командовал Герой Советского Союза полковник В. А. Трубачев, овладели Шлиссельбургом. Солдат 330-го полка этой дивизии М. Н. Губанов укрепил на полуразрушенной колокольне Красный флаг, означавший полное освобождение города от гитлеровских захватчиков.
В 18 часов у станции Подгорная и на кромке Старо-Ладожского канала соединились остальные части Ленинградского и Волховского фронтов. Вражеское кольцо блокады было прорвано полностью. Шлиссельбургско-синявинский выступ — замок фашистской блокады был срезан, приладожская крепость врага сокрушена.
Этого дня, этого часа ждали истерзанные голодом и холодом, но не покорившиеся ленинградцы. Ждали воины Красной Армии и флота. Ждала вся страна.
В ходе семидневного сражения наши войска нанесли противнику тяжелый урон. Более 14 тысяч его солдат и офицеров было убито и взято в плен, уничтожены и захвачены сотни орудий, минометов, автомобилей, другой боевой техники.
Прорвав блокаду, войска 67-й и 2-й ударной армий развернули фронт в сторону Синявинских высот. Ожесточенные бои разгорелись у 8-й ГЭС и Анненского, у высоты 43,3. Но попытки продолжить наступление в южном направлении и расширить полосу прорыва оказались безуспешными. Противник подбросил в район Синявинских высот пять дивизий и большое количество артиллерии, и наши войска перешли к обороне.
19 января в Пятом поселке под открытым небом, среди еще дымившихся развалин солдаты прорыва двух фронтов собрались на митинг. Среди них был поэт Вс. Рождественский. Он оставил для истории описание этой волнующей встречи:
«Еще накануне улеглась поземка. Как это всегда бывает после долго крутившей метели, слегка тронутый свежестью воздух казался особенно чистым, настоянным на крепком, чуть пьянящем запахе хвои и подтаявшего снега. Выглянувшее наконец солнце ослепительно поблескивало на хрупкой корке наста. От одиноких, пощаженных обстрелом деревьев ложились длинные лиловые тени. Мохнатые провода низко провисали над равниной. Одинокие дымки то тут, то там мирно поднимались из уже приспособленных к жилью развалин. Фронтовые дороги блестели свеженакатанной колеей, а регулировщицы в белых тулупах бойко махали то алыми, то желтыми флажками.
Представитель Волховского фронта майор Юлдашев, командир полка, прославленного в боях за Ленинград, в своем выступлении сказал:
— Будем стойкими в бою до конца, до победы, уже озарившей ленинградские и волховские снега. Отдадим, товарищи, все свои помыслы, все свои силы бессмертному делу... Вперед, вперед, на запад, боевые друзья!
Дружное, перекатывающееся по рядам «ура» было ответом на эти слова. Сверкали на солнце снежные поляны, сияла вольными просторами Ладога, светились незабываемым блеском глаза бойцов и командиров. И все, словно по безмолвной команде, повернулись в сторону Ленинграда, и бросали шапки, и потрясали автоматами, обещая городу славы радость близкого и полного освобождения от вражеской осады...»
С огромной радостью и волнением встретили весть о прорыве блокады трудящиеся Ленинграда. С замиранием сердца прислушивались они к канонаде, глухо громыхавшей на северо-востоке. Весть о том, что блокада прорвана, молнией облетела всех. Люди выбегали на улицы, кричали «Ура!», смеялись и плакали.
Ленинградское радио передавало взволнованную, ликующую речь Ольги Берггольц:
«Блокада прорвана! Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом в самые черные месяцы Ленинграда — в январе и феврале прошлого года. Наши погибшие в те дни родные и друзья, те, кого нет с нами в эти торжественные минуты, умирая, упрямо шептали: «Мы победим...» И мы сами, каменея от горя... вместо прощального слова клялись им: «Блокада будет прорвана. Мы победим!»... Здравствуй, здравствуй, Большая земля! Приветствуем тебя из освобожденного Ленинграда! Спасибо тебе за твою помощь! Клянемся тебе, что мы будем бороться не жалея сил за полное уничтожение блокады, за полное освобождение всей советской земли».
Многолюдные митинги состоялись на предприятиях, в учреждениях. Первые слова благодарности ленинградцев были обращены к Коммунистической партии и Советскому правительству, к воинам Ленинградского и Волховского фронтов, морякам Балтики.
В адрес ленинградских партийных и советских организаций, военных советов фронтов и армий шел поток поздравительных телеграмм и писем. В приветствии ЦК Компартии и Президиума Верховного Совета Киргизии говорилось: «Вы поклялись отстоять детище Октября — Ленинград. Клятву свою вы сдержали и показали всему миру, на что способен народ, воспитанный партией Ленина... Вы обессмертили себя, слово «ленинградец» стало символом борьбы за свободу. Ваш подвиг будет жить в веках и являться примером того, как надо любить и защищать свою Родину».
В прорыве блокады Ленинграда участвовали все рода войск. Они проявили мужество и героизм, показали образцы боевого мастерства, отваги и находчивости.
Особо отличившиеся в боях по прорыву блокады 136-я и 327-я стрелковые дивизии были преобразованы в 63-ю и 64-ю гвардейские стрелковые дивизии, а 61-я легкотанковая бригада стала 30-й гвардейской. Около 22000 воинов Ленинградского и Волховского фронтов и КБФ, особо отличившихся при прорыве блокады, были награждены боевыми орденами и медалями Родины. 25 самых отважных были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Многие командиры стали одними из первых кавалеров орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского, учрежденных в 1942 году.
В ходе прорыва блокады были развернуты и круглосуточно велись работы по постройке мостовых переходов через Неву и по прокладке в полосе прорыва железной и автомобильной дорог для восстановления сухопутных коммуникаций Ленинграда с Большой землей. Задание Государственного Комитета Обороны было выполнено досрочно. Вместо 20 суток новый железнодорожный путь протяженностью 33 километра был построен за 13 суток.
В ночь на 6 февраля 1943 года секретарь Ленинградского обкома партии, член Военного совета Волховского фронта генерал-лейтенант Т. Ф. Штыков у платформы станции Назия наблюдал за погрузкой 800 тонн сливочного масла, которое должен был отвезти в Ленинград первый после прорыва блокады поезд.
Утром 7 февраля для встречи первого поезда, прибывшего с Большой земли, на Финляндском вокзале собрались многие ленинградцы. На паровозе, подходившем к станции, трепетал плакат со словами: «Привет героическим защитникам Ленинграда!»
* * *
Прорыв блокады явился переломным моментом в битве за Ленинград.
По своему пространственному размаху и по количеству участвовавших в ней войск операция по прорыву блокады не относится к крупнейшим операциям войны. Ширина коридора, пробитого советскими войсками южнее Ладожского озера, составляла всего 8—12 километров. Ленинград продолжал оставаться прифронтовым городом, подвергавшимся артиллерийским обстрелам врага. Тем не менее победа под Ленинградом имела огромное военно-политическое значение. В результате прорыва блокады потерпели окончательный провал планы гитлеровцев захватить Ленинград, а также их намерения соединиться с финскими войсками южнее Ладожского озера. Значительно улучшилось обеспечение Ленинградa и его защитников всем необходимым для жизни и вооруженной борьбы с врагом; инициатива ведения военных действий на северо-западном направлении окончательно перешла к советским войскам, силы которых все время нарастали; постепенно создавались предпосылки для полного разгрома всей группировки врага под Ленинградом.
«Искра», возгоревшаяся над Приладожьем в январе 1943 года, ровно через год заполыхала ярким пламенем решительного наступления Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов, моряков Балтики под Ленинградом и Новгородом.
ЗАРУБЕЖНАЯ ПЕЧАТЬ
О ПРОРЫВЕ БЛОКАДЫ
18 января 1943 года о прорыве блокады Ленинграда стало известно во всем мире. 19 января сообщение Совинформбюро было воспроизведено печатью всех союзных и нейтральных государств. Молчание хранили лишь германские газеты.
Органы информации стран мира не скрывали искреннего восхищения, которое вызвало тогда и вызывает теперь у всех честных людей планеты мужество ленинградцев, всех участников битвы за город на Неве.
19 января 1943 года американская газета «Нью-Йорк таймс», которая никогда не отличалась симпатиями к нашему государству, в редакционной статье «Голодающий Ленинград устоял перед огромной армией» писала: «Гражданскому населению не хватало продовольствия, и недоедание привело к огромным жертвам, но оборона держалась. Бомбы падали с неба днем и ночью, снаряды дальнобойной артиллерии рвались в центре города, но Красная Армия и жители города устояли... Город с его многочисленным трудовым населением сделался центром пролетарской борьбы...»
В этом же номере газета поместила на первой полосе сообщение московского корреспондента под заголовком: «Русские прорвали блокаду Ленинграда». «Русские,— передавал американский корреспондент,— пробились через полосу грандиозных оборонительных сооружений немцев глубиной в 9 миль и форсировали реку Неву, чтобы положить конец блокаде».
22 января 1943 года «Правда» опубликовала заявление председателя сенатской комиссии по иностранным делам США Коннэли: «Выдающиеся подвиги русской армии,— писал он,— прорвавшей укрепленные германские линии и заставившей осаждавших город гитлеровцев отступить, войдут в анналы величайших военных достижений».
Английский военный обозреватель генерал Ровен-Робинсон, не склонный расточать комплименты Советскому Союзу, заявил в феврале 1943 года, что прорыв блокады Ленинграда «вряд ли имеет равное в анналах войны».
Очень высоко были оценены героизм и доблесть защитников Ленинграда президентом США Ф. Рузвельтом. В грамоте, адресованной городу 17 мая 1944 года, он писал: «От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту городу Ленинграду в память о его доблестных воинах и его верных мужчинах, женщинах и детях, которые, будучи изолированы захватчиком от остальной части народа и несмотря на постоянные бомбардировки и несказанные страдания от холода, голода и болезней, успешно защищали свой любимый город в течение критического периода с 8 сентября 1941 г. по 18 января 1943 г. и символизировали этим неустрашимый дух народов Союза Советских Социалистических Республик и всех народов мира, сопротивляющихся агрессии».
Прорыв блокады Ленинграда в январе 1943 года способствовал ослаблению политических позиций германского фашизма. Это отмечала и буржуазная пресса. Военный обозреватель английского агентства Рейтер указывал, что «прорыв германской укрепленной линии южнее Ладожского озера является таким же ударом по престижу Гитлера, как и сокрушительное поражение германских войск у Сталинграда». Подобной же точки зрения придерживалась тогда и американская печать. Обозреватель газеты «Балтимор сан» заявлял, что прорыв блокады Ленинграда «имеет неоценимое значение для Советского Союза и наносит удар по престижу немцев».
Не могли обойти молчанием события под Ленинградом и гитлеровцы: «Известие о прорыве блокады,— писал бывший представитель при финской ставке генерал Эрфурт,— было воспринято в Финляндии как взрыв бомбы». Гитлеровский генерал К. Типпельскирх писал: «12 января русские южнее Ладожского озера на узком фронте нанесли мощный удар, которого немецкие войска не смогли выдержать».
Новая волна признаний героических усилий Красной Армии и советского народа в борьбе против фашизма прокатилась за рубежом в дни празднования 25-й годовщины Красной Армии в феврале 1943 года.
В телеграмме военного министра США Г. Стимсона говорилось: «Зимняя кампания Красной Армии привела в восхищение весь мир... Сказания об этой кампании будут жить так долго, как люди будут почитать мужество и героизм».
Правда о битве за Ленинград, об истоках мужества и героизма всех его защитников, об их преданности советскому строю, партии, созданной Лениным, настолько убедительна и очевидна, что в годы Великой Отечественной войны она проложила себе путь даже на страницы буржуазной прессы. И тщетны попытки сегодняшних фальсификаторов истории, гитлеровских реваншистов, антикоммунистов и антисоветчиков исказить эту правду, скрыть ее от народов мира.
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |