• СЛОВАРЬ

Второй период царствования Ивана IV. Внешняя политика — Сокращенный курс русской истории. 1915

Проф. С. Ѳ. Платоновъ. Сокращенный курсъ Русской исторiи для средней школы. Изданiе второе. Складъ изданiя у Я. Башмакова и К^о. Петроградъ, 1915. — С. 149—160

§ 62. Второй перiодъ царствованiя Ивана IV. Внѣшяя политика. Съ 1558 года Иванъ IV началъ свою знаменитую борьбу за Ливонiю ^¹).

¹) Въ то время владѣнiя Ливонiи охватывали Эстляндiю съ главнымъ городомъ Ревелемъ, Лифляндiю съ Ригою, Курляндiю съ Митавою и острова Эзель и др. Въ Ливонiи не было внутренняго мира. Архiепископъ Рижскiй ссорился съ магистромъ Ордена Меченосцевъ; города не желали повиноваться ни тому, ни другому, и мечтали о независимости; реформацiя, проникшая изъ Германiи, дѣлала большiе успѣхи и вела къ религiозному междоусобiю.

Неустройство и безначалiе въ XVI вѣкѣ ослабили Ливонiю и дѣлали ее легкою добычею для сосѣдей. Грозный не желалъ, чтобы она досталась кому-либо иному, и самъ желалъ подчинить ее. По своему положенiю у моря Ливонiя была очень важна для Москвы. Москва наслѣдовала древнюю новгородскую торговлю съ Балтiйскимъ берегомъ. Черезъ Новгородъ и Псковъ торговала она съ Ригою, Ревелемъ, Нарвою и получала отъ нихъ европейскiе товары. Ливонскiе купцы старались держать въ своихъ рукахъ все торговое движенiе, не пускали русскихъ людей къ морю, а иностранцевъ на Русь. При этомъ ливонцы старались не пропустить въ Москву никакихъ мастеровъ и художниковъ, не пропускали туда сребра, оружiя и много другихъ «заповѣдныхъ» товаровъ; словомъ, они заботились о томъ, чтобы всячески мѣшать усиленiю Москвы. Видя постоянную враждебность и стѣсненiя, Москва естественно должна была желать уничтоженiя ливонскаго посредничества. Допустить, чтобы слабую Ливонiю смѣнилъ въ Балтiйскихъ гаваняхъ другой, болѣе сильный врагъ, конечно, было нельзя. Москва сама хотѣла стать на морскомъ берегу, завладѣть гаванями и вступить въ прямыя торговыя сношенiя съ Европою. Иванъ Грозный, желая подчиненiя Ливонiи, начинаетъ переговоры съ Орденомъ и требуетъ отъ него уплаты дани, иначе говоря, признанiя зависимости отъ царя. Слабая Ливонiя согласилась на уплату дани, но не выплатила ея въ срокъ. Тогда (съ начала 1558 года) московскiя войска вошли въ Ливонiю, и началась война, затянувшаяся на цѣлыхъ 25 лѣтъ. Ходъ этой войны былъ таковъ.

Въ теченiе двухъ лѣтъ московскiя войска разорили почти всю Ливонiю, за исключенiемъ главнѣйшихъ укрѣпленныхъ городовъ и замковъ. Не имѣя силъ сопротивленiя, но не желая отдаваться иновѣрной и иноплеменной московской власти, Ливонiя распалась и по частямъ отдалась въ руки своихъ балтiскихъ сосѣдей: Эстляндiя признала надъ собою власть Швецiи, Лифляндiя — власть Литвы; о. Эзель сталъ владѣнiемъ датскаго герцога Магнуса, А Курляндiя была секуляризована, то-есть обращена изъ церковнаго въ свѣтское владѣнiе. Магистръ Ордена, Кетлеръ, сталъ герцогомъ Курляндскiмъ, въ ленной зависимости отъ польскаго короля. Такъ окончилъ свое существованiе Ливонскiй орденъ (1560—1561).

Новые обладатели ливонскихъ земель, занятыхъ московскими войсками, Швецiя и Литва, потребовали отъ Грознаго, чтобы онъ очистилъ ихъ провинцiи. Грозный отказалъ и началъ войну и съ Литвою, и со Швецiей. Такимъ-то образомъ война ливонская перешла въ войну шведскую и литовскую. Обѣ онѣ затянулись надолго. Что касается шведской войны, то она шла съ перерывами и вяло. Главное свое вниманiе Иванъ IV обратилъ на Литву. Онъ завоевалъ г. Полоцкъ и опустошилъ Литву. Онъ завоевалъ г. Полоцкъ и опустошилъ Литву до самой Вильны. Истомленные войною литовцы предлагали Грозному миръ, уступая ему Полоцкъ. Царь собралъ въ Москвѣ земскiй соборъ, изъ представителей служилыхъ и тяглыхъ людей, для обсужденiя вопроса о томъ, мириться ли съ Литвою, или воевать дальше (1566). Соборъ высказался за продолженiе войны, и война продолжалась съ перевѣсомъ въ сторону Москвы до тѣхъ поръ, пока на польско-литовскiй престолъ не былъ избранъ одинъ изъ мелкихъ князей, Стефанъ Баторiй, обладавшiй большимъ воинскимъ талантомъ (1576).

Баторiй началъ рѣшительныя дѣйствiя противъ Грознаго какъ разъ тогда. когда силы Московскаго царя были подорваны запустѣнiемъ центральныхъ московскихъ областей (§ 61). Поэтому-то смѣлый и рѣшительный натискъ Баторiя не встрѣтилъ должнаго отпора. Царь не вывелъ противъ него рати въ поле, и Баторiй имѣлъ только съ гарнизонами тѣхъ крѣпостей, на которыя нападалъ. Онъ обратно взялъ Полоцкъ, взялъ затѣмъ важную московскую крѣпость Великiя Луки и напалъ на Псковъ. Но громадный, по тому времени, городъ Псковъ успѣлъ отбиться отъ короля (1581). Въ это время явился къ Баторiю папскiй посолъ Антонiй Поссевинъ съ предложенiемъ примирить его съ Грознымъ и, получивъ его согласiе, поѣхалъ къ Грозному. Посредничество Поссевина повело къ миру (вѣрнѣе, къ перемирiю на десять лѣтъ), по которому Грозный отказался отъ Лифляндiи и отъ всѣхъ завоеванiй въ Литвѣ (1582). Въ то же время, пользуясь слабостью Грознаго и успѣхами Баторiя, шведы вошли въ русскiе предѣлы и взяли города Ямъ, Копорье и Корелу. И съ ними Грозному пришлось заключить миръ, уступивъ имъ Эстляндiю и названные города (1583).

Неудачный исходъ войны зависѣлъ отъ разныхъ причинъ: враги Грознаго изсякли еще раньше, чѣмъ онъ былъ побѣжденъ Баторiемъ. Но неудача войны нисколько не уменьшаетъ заслуги царя Ивана: онъ вѣрно понялъ значенiе для Россiи Балтiйскаго побережья и необходимость овладѣть имъ для того, чтобы вступить въ непосредственныя сношенiя съ культурнымъ Западомъ. Преемники Грознаго не одинъ разъ возобновляли попытки Грознаго, пока Петру Великому не удалось прiобрѣсти Балтiйскiе берега.

Въ царствованiе Ивана Грознаго произошли еще два очень важныхъ событiя. Это, во-первыхъ, появленiе англiйскихъ кoраблей въ устьяхъ Сѣв. Двины и, во-вторыхъ, покоренiе Строгановскими казаками Сибирскаго царства.

Появленiе англичанъ въ Бѣломъ морѣ относится еще къ 1553 ropy. Три англiйскихъ корабля были отправлены изъ Темзы на поиски сѣвернаго пути въ Китай. Два изъ нихъ погибли въ Ледовитомъ океанѣ, а одинъ попалъ къ устьямъ Сѣв. Двины, откуда его капитанъ, Ричардъ Ченслеръ, былъ отправленъ въ Москву. Тамъ его приняли такъ хорошо, что Ченслеръ и вторично (черезъ два года) появился въ Москвѣ уже съ офицiальнымъ порученiемъ отъ англiйскаго правительства завести торговыя сношенiя съ Москвою. А еще черезъ два года въ Лондонъ было отправлено русское посольство. Такъ завязалась торговля Москвы съ Англiей. Получивъ право безпошлиннаго торга въ Московскомъ государствѣ, предпрiимчивые англичане въ большомъ числѣ стали ѣздить въ Бѣлoe море съ своими товарами и скупать въ обмѣнъ русскiе товары. Они основали свои подворья во многихъ русскихъ городахъ, oбъѣздили весь сѣверъ нынѣшней Pocciи, хорошо его узнали и описали. За ними въ Сѣв. Двину стали ѣздить для торга и голландцы. Такимъ образомъ къ концу царствованiя Ивана IV (1584) въ устьяхъ Сѣв. Двины образовался большой и правильный ежегодный торгъ и для него былъ построенъ городъ Архангельскъ. Хотя по краткости навигацiи (всего три мѣсяца) и по отдаленности Архангельскаго города отъ главныхъ европейскихъ рынковъ торговля въ немъ представляла большiя неудобства, однако московское правительство очень дорожило возможностью непосредственныхъ морскихъ сношенiй съ Европою черезъ Бѣлое море. Этою дорогою пользовались свободно; а сухопутныя московскiя границы были затворены враждебными Москвѣ сосѣдями, боявшимися усиленiя Москвы.

Походъ на Сибирь былъ дѣломъ частной предпрiимчивости богатой землевладѣльческой семьи Строгановыхъ. Происходя отъ старыхъ новгородскихъ бояръ, Строгановы удержались въ новгородскихъ земляхъ послѣ московскаго завоеванiя и сосредоточили въ своихъ рукахъ громадныя земли по рѣкѣ Камѣ и на среднемъ Уралѣ. Окруженные тамъ дикими инородцами, Строгановы получили отъ государя право строить укрѣпленiя («города») и содержать въ нихъ вооруженные отряды для защиты своихъ людей и промысловъ отъ нападенiй инородцевъ. Обладая такими исключительными средствами, Строгановы легко могли вести колонизацiю за Ураломъ, въ нынѣшней Сибири. Тамъ, за Уральскими горами, pyccкie люди бывали давно: новгородцы проникали на востокъ до р. Оби; воеводы великаго князя Ивана Ш покорили землю Пермскую и Югорскую до самой р. Оби. Русской власти и колонизацiи за Ураломъ, однако, встрѣтилось препятствiе въ томъ татарскомъ ханствѣ, которое основалось въ предѣлахъ нынѣшней Тобольской губернiи. Въ этомъ ханствѣ, носившемъ тогда названiе «Сибири», появился дѣятельный ханъ Кучумъ, который не давалъ покоя ни Строгановымъ, ни тѣмъ инородцамъ (остякамъ), которые платили дань («ясакъ») Московскому царю. На этого-то Кучума и рѣшили идти Строгановы. Они пригласили къ себѣ на службу вольныхъ казалось съ «поля» и съ Волги, съ атаманомъ Ермакомъ ТимоѲеевымъ, и послали ихъ (1582) походомъ на Сибирь. Ермакъ добрался съ Камы до р. Иртыша съ отрядомъ въ 840 человекъ, разбилъ Кучума и, покоривъ его ханство, извѣстилъ объ этомъ Строгановыхъ, а Строгановы — царя. Въ Москву прiѣхалъ бить царю челомъ — Сибирью — товарищь Ермака, Иванъ Кольцо. Иванъ IV очень обрадовался новому прiобрѣтенiю и отправилъ въ Сибирь воеводъ и войска на помощь Ермаку. Для прочнаго покоренiя Сибири понадобилось еще нѣсколько лѣтъ. Самъ Ермакъ погибъ въ борьбѣ за Сибирь, утонувъ во время ночного нападенiя татаръ на его станъ. Но его дѣло было сдѣлано, и русскiе люди стали съ техъ поръ твердою ногою въ системѣ р. Оби.

Смутное время.

§ 63. Царь Ѳедоръ Ивановичъ и Борисъ Годуновъ. Иванъ Грозный умеръ въ началѣ 1584 года. Года за полтора до своей кончины, поссорясь со своимъ старшимъ сыномъ Иваномъ, Грозный такъ неосторожно ударилъ его своимъ «посохомъ», что убилъ его на смерть. Поэтому престолы послѣ Грознаго царя наслѣдовалъ его второй сынъ отъ брака съ царицею Анастасiей — Ѳедоръ. Царь Ѳедоръ Ивановичъ былъ болѣзненный, тихiй и богомольный человѣкъ. Самъ править царствомь Ѳедорь не могь; при немъ долженъ былъ быть опекунъ и правитель. Нѣсколько мѣсяцевъ такимъ правителемъ былъ знаменитый бояринъ Никита Романовичъ Захарьинъ-Юрьевъ, родной дядя царя по матери. Затѣмъ, когда Никита Романовичъ заболелъ и умеръ, правленiе перешло къ царскому шурину, боярину Борису Ѳедоровичу Годунову (изъ рода Мурзы-Чета), на сестрѣ котораго, Иринѣ Ѳедоровнѣ, былъ женатъ царь Ѳедорь. Бояре не могли помириться съ возвышенiемъ Бориса Годунова: онъ имъ казался и молодъ, и недостаточно знатенъ. Противъ Годунова была задумана интрига. Такъ какъ у царя Ѳедора не было дѣтей, то нѣкоторые бояре хотѣли уговорить царя развестись съ царицею и жениться на другой: тогда съ своею сестрою былъ бы удаленъ отъ царя и Борисъ. Но Годуновъ успѣлъ помѣшать боярамъ: враждебные Борису бояре подверглись опалѣ и были сосланы. Главнымъ образомъ пострадали знатнѣйшiе изъ Рюриковичей князья Шуйскiе (двое изъ нихъ, по преданiо, были въ ссылкѣ умерщвлены).

Укрѣпившись во власти, Годуновъ привелъ дѣло къ тому, что сталъ регентомъ государства (1587). Онъ получилъ высшiе московскiе титулы («конюшаго боярина», «слуги» и «правителя»), получилъ право непосредственно сноситься съ иностранными правительствами и принималь у себя иностранныхъ пословъ такъ же, какъ принималъ ихъ самъ государь. Иностранцы считали Бориса правителемъ государства при неспособномъ государѣ и рyccкie люди знали, что Борисъ «правитъ землю рукою великаго государя» въ то время, когда самъ государь молитъ Бога о своихъ людяхъ и царствѣ. Такъ установилось единоличное правленiе Бориса Годунова. Природа одарила Бориса большимъ умомъ и правительственнымъ талантомъ. Онъ держалъ власть въ своихъ рукахъ умѣло и твердо. Понимая, что государство расшатано и разорено опричниною и тяжелыми войнами, Годуновъ старался успокоить страну и поднять ея благосостоянiе. Онъ достигъ въ этомъ дѣлѣ значительныхъ успѣховъ. При немъ поднялась торговля, уменьшились недоимки, наполнилась царская казна. Вмѣсто казней Грознаго наступила тишина и спокойствiе. Приписывая такую благодать святымъ молитвамъ царя Ѳедора, русскiе люди отдавали справедливость и дарованiяъ Бориса Годунова. Они въ одинъ голосъ хвалили его, какъ умѣлаго правителя; хвалили даже и тѣ, которые были его политическими врагами. Никто еще не предчувствовалъ скораго наступленiя большихъ бѣдствiй для государства.

Изъ государственныхъ дѣль при царѣ Ѳедорѣ на первомъ местѣ по исторической важности стоитъ учрежденiе въ Москвѣ патрiаршества; важны также указы о крестьянахъ ¹).

¹) Изъ внѣшнихъ дѣлъ при царѣ Ѳедорѣ наиболѣе памятны: столкновенiе со Швецiей, которое окончилось возвращенiемъ подъ московскую власть городовъ, потерянныхъ Грознымъ (Иваньгорода, Яма, Орѣшка, Корелы); нашествiе Крымскаго хана, который успѣлъ (1591) дойти до стѣнъ Москвы, но скоро убѣжалъ; и, наконецъ, окончательное покоренiе Сибирскаго ханства, въ которомъ были построены русскiя крепости со „стольнымъ" городомъ Тобольскомъ во главѣ.

§ 64. Учрежденiе патрiаршества въ Москвѣ и указы о крестьянахъ. Послѣ Флорентiйской унiи московская митрополiя отдѣлилась отъ Константинопольскаго патрiархата и стала автокефальною (§ 45). Московскiе митрополиты избирались соборомъ русскихъ архiепископовъ и епископовъ и принимали поставленiя въ Москвѣ, не ѣздя въ Царьградъ. Находясь во главѣ свободной, многолюдной и могущественной паствы, московскiе митрополиты были на дѣлѣ выше восточныхъ патриарховъ, униженныхъ и обѣднѣвшихъ въ турецкой неволе. Но они попрежнему носили санъ митрополитовъ. Понятно, что Московскiе государи, принявъ царскiй титулъ и считая себя замѣстителями византiйскихъ царей, желали, чтобы и глава русской церкви получилъ новый титулъ — патрiаршiй, который соотвѣтствовалъ бы достоинству Русскаго царства. Годунову удалось достигнуть осуществленiя этой завѣтной мысли.

Съ православнаго востока тогда нерѣдко прiѣзжали на Русь духовныя лица «за милостынею», то-есть за пособiями. Тяжелое состоянiе православныхъ церквей подъ мусульманскою властью было тому оправданiемъ. Въ 1586 гoдy впервые появился въ Москвѣ съ востока за милостынею не простой архiерей, а патрiарх Антiохiйскiй ¹).

¹) На востокѣ было тогда четыре патрiархата: Цареградскiй, Iерусалимскiй, Антiохiйскiй и Александрiйскiй.

Въ Москвѣ заговорили съ гостемъ о желательности устроить на Москвѣ патрiаршество и Годуновъ просилъ его посоветоваться объ этомъ дѣлѣ съ другими восточными патрiархами. Черезъ два года въ Москву прiѣхалъ, тоже за милостынею, патрiархъ Цареградскiй, Iеремiя, и московское правительство предложило ему самому остаться патрiархомъ на Руси. Iеремiя принялъ предложенiе и такимъ образомъ призналъ возможность установленiя новаго патрiархата. Добившись этого важнаго признанiя, Годуновъ повелъ дѣло такъ, чтобы не дать чуждому для Руси патрiарху большого влiянiя на московскiя дѣла. Ему предложили жить въ заглохшемъ Владимирѣ, далеко отъ Москвы. Iepeмiя на это не согласился; но онъ уже не могъ взять назадъ свое общее согласiе на установленiе въ Москвѣ патрiархата и поставилъ въ русскiе патрiархи Московскаго митрополита Iова (1589); вмѣстѣ съ тѣмъ было учреждено на Руси четыре митрополiи (въ Новгородѣ, Казани, Ростовѣ и на Крутицахь, около самой Москвы). Въ 1590 году въ Цареградѣ соборъ патрiарховъ утвердилъ произведенную въ Москвѣ реформу, назначивъ новому Московскому патрiарху пятое мѣсто въ сонмѣ прочихъ патрiарховъ.

Указами о крестьянахъ въ послѣднiе годы XVI вѣка московское правительство старалось остановить все еще сильную бродячесть крестьянскаго населенiя (§ 55). Во время опричнины Грознаго, вслѣдствiе разныхъ причинъ, крестьяне во множествѣ своевольно оставляли свои земли и шли на «дикое поле», въ казаки, или же на новыя земли, въ завоеванное Грознымъ Поволжье. Землевладѣльцы, разумеется, не желали выпускать изъ-за себя крестьянъ. Они всѣми мѣрами задерживали ихъ, прибѣгая даже къ насилiю, а взамѣнъ ушедшихъ старались добыть на свои земли новыхъ работниковъ. Пользуясь тѣмъ, что закономъ крестьянскiй переходъ не былъ запрещенъ, богатые землевладѣльцы разсылали своихъ приказчиковъ, чтобы выкупать крестьянъ у ихъ господъ (заплативъ господамъ за крестьянъ всѣ ихъ долги) и «вывозить» ихъ на свои земли, заманивъ разными льготными обѣщанiями. Шла такимъ образомъ борьба за крестьянъ, въ которой побѣда оставалась на сторонѣ богатыхъ землевладѣльцевъ. Они имѣли средства, чтобы добывать себѣ рабочихъ людей; мелкiе же помѣщики не имѣли средствъ, чтобы ихъ удержать за собою.

Между тѣмъ, московское правительство именно изъ мелкихь помѣщиковъ составляло свое главное войско и потому не могло допустить ихъ обѣднѣнiя и разоренiя. Оно должно было вмѣшаться въ борьбу за крестьянъ еще и по той причинѣ, что «перевoзъ» крестьянъ велъ къ безчисленнымъ ссорами и жалобамь; суды были завалены дѣлами о возвращенiи увезенныхъ и ушедшихъ крестьянъ и о взысканiи убытковъ отъ незаконныхъ «вывозовъ» и «отказовъ». Вотъ почему въ 1597 году, въ особомъ указѣ, сдѣлало было расположенiе давать судъ только на тѣхъ бѣглыхъ крестьянъ, которые вышли изъ-за своихъ господъ вь 1592 году и позднѣе; тѣхъ же крестьянъ, которые выбѣжали за пять лѣть и болѣе до указа 1597 года, приказано было считать свободными отъ старыхъ ихъ владѣльцевъ. (Такимъ образомъ была установлена пятилѣтняя давность для исковъ о возвращенiи бѣглыхъ крестьянъ). Затѣмъ послѣ 1597 года нѣсколько разъ были выдаваемы указы о томъ, чтобы крупные землевладѣльцы не возили крестьянъ изъ-за мелкихъ и чтобы вообще никто не вывозилъ крестьянъ къ себѣ въ большомъ количествѣ. Этими указами надѣялись прекратить столкновенiя изъ-за крестьянскаго вывоза и разоренiе мелкихъ помѣщиковъ крупными владѣльцами.

§ 65. Смерть св. царевича Дмитрiя Ивановича и прекращенiе Московской династiи. Кромѣ царя Ѳедора Ивановича, Грозный оставилъ по себѣ еще одного сына (отъ седьмого брака съ Марiею Нагою), царевича Дмитрiя, родившегося въ 1582 году. Послѣ смерти Грознаго маленькiй Дмитрiй получилъ «въ удѣлъ» городъ Угличь, куда и быль отправленъ съ матерью и ея братьями, дворянами Нагими. Пребыванiе на «удѣлѣ» было въ сущности изгнанiемъ. Никакой власти въ своемъ городѣ царевичь и его родня не имѣли, такъ какъ Угличемъ управлялъ присланный изъ Москвы царскiй чиновникъ, дьякъ Битяговскiй. Злобясь на это, Нагiе обращали весь свой гнѣвъ на Битяговскаго: съ нимъ они постоянно ссорились и отъ него ожидали всяческой обиды и зла. Дмитpiю шелъ всего десятый годъ, когда онъ сталъ жертвою внезапной смерти. 15-го мая 1591 года, въ полдень, мать царевича, выбѣжавъ на крикъ, нашла сына на внутреннемъ дворѣ Углицкаго дворца съ смертельною раною въ горлѣ. Въ изступленiи царица Марья обвинила Битяговскаго въ погибели царевича. Сбѣжавш1йся народъ убилъ Битяговскаго, его сына и еще до десяти человѣкъ, заподозрѣнныхъ въ покушенiи на Дмитрiя. О собыiи дали знать въ Москву. Оттуда очень скоро прiѣхала въ Угличь слѣдственная комиссiя, во главѣ которой былъ бояринъ князь Вас. Ив. Шуйскiй. Разобравъ дѣло, комиссiя донесла въ Москву, что царевичъ съ своими сверстниками, «потѣшными робятками», игралъ ножемъ въ тычку на дворцовомъ дворѣ; въ это время пришелъ на него обычный припадокъ падучей болѣзни; царевичъ въ конвульсiяхъ наткнулся на ножъ и самъ нанесъ себѣ нечаянно смертельную рану; мать же его и дяди неосновательно обвинили Битяговскаго въ его смерти и подняли народъ на несправедливое убiйство. Духовенство съ патрiархомъ во главѣ и бояре, выслушавъ докладъ комиссiи, обвинили Нагихъ въ самоуправствѣ и сослали ихъ, при чемъ царицу Марью постригли въ монахини; были наказаны и угличане. Царевичъ же былъ погребенъ въ Угличѣ у соборной церкви. Народная молва, однако, не повѣрила нечаянному самоубiйству царевича и повторяла тѣ обвиненiя, какiя высказала мать царевича въ минуту его смерти. Убиiцами считали Битяговскаго, его сына и прiятилей, а главнымъ виновникомъ злодѣйства тихонько называли Бориса Годунова. Думали, что Борисъ подсылалъ къ царевичу убiйцъ и всячески хотѣлъ извести царевича, чтобы самому стать царемъ по смерти бездѣтнаго Ѳедора ¹).

¹) Когда Борисъ умеръ, тайный слухъ о его злодѣйствѣ сталъ, высказываться явно; при открытiи мощей св. царевича Дмитрiя, въ 1606 году, даже офицiально было объявлено, что царевичъ „прiялъ неповинное закланiе отъ лукаваго раба Бориса Годунова". Въ литературѣ того времени было составлено много сказанiй и повѣстей, гдѣ дѣлѣ объяснялось такъ же. Вотъ почему въ настоящее время существуеть два мнѣнiя о дѣлѣ царевича Дмитрiя. Тѣ, кто вѣритъ слѣдственному дѣлу, говорятъ о самоубiйствѣ царевича; а кто вѣритъ сказанiямъ повѣстямъ, утверждаеть, что Дмитрiй былъ убиъь по приказу Бориса.

Но слѣдуетъ помнить, что во время кончины царевича, въ 1591 году, Годуновъ еще не могъ рассчитывать на бездѣтность царя Ѳедора Ивановича. Вскорѣ по смерти Дмитрiя у царя родилась дочь, царевна Ѳеодосiя, и прожила полтора года. Только послѣ ея кончины (1 594) здоровье царя Ѳедора стало замѣтно слабѣть и онъ умеръ 6 января 1 598 года, безъ потомства, оставивъ «на всѣхъ своихъ государствахъ» свою жену, царицу Ирину. Если бы царица пожелала остаться на престолѣ, она могла бы царствовать до своей кончины. Но она ушла въ подмосковный Дѣвичiй монастырь, постриглась въ инокини (съ именемъ Александры) и отказалась отъ государственныхъ дѣлъ. Такъ прекратилась на Москвѣ династiя Ивана Калиты, и москвичамъ надлежало избрать себѣ новаго государя.

§ 66. Воцаренiе Бориса Ѳедоровича Годунова. Патрiархъ Iовъ, оставшiйся «начальнымъ человѣкомъ» на Москвѣ въ безгосударное время, собралъ въ своихъ палатахъ земскiй соборъ для избранiя государя. На этомъ соборѣ участвовалъ совѣтъ патрiарха («освященный соборъ»), боярская дума и представители служилыхъ людей и торгово-промышленнаго населенiя Москвы. Изо всѣхъ московскихъ князей и бояръ два лица казались наиболѣе вѣроятными кандидатами на престолъ. Это были, во-первыхъ, правитель государства и царскiй шуринъ, Борисъ Ѳедоровичъ Годуновъ, и, во-вторыхъ, двоюродный братъ царя Ѳедора, племянникъ царицы Анастасiи Романовны, старшiй изъ сыновей Никиты Романовича, Ѳедоръ Никитичъ Романовъ. Патрiархъ былъ на сторонѣ Годунова и предложилъ собору избрать именно его. Соборъ согласился и единогласно (въ февралѣ 1598 года) предложилъ престолъ Борису. Но Борисъ, бывшiй въ то время у своей сестры въ Дѣвичьемъ монастырѣ, рѣшительно отказался. Необходимы были особенныя мѣры, чтобы понудить его послушаться: былъ составленъ крестный ходъ въ Дѣвичiй монастырь, и патрiархъ обьявилъ Борису, что въ случаѣ его дальнейшаго упорства духовенство затворить всѣ церкви и прекратить богослуженiе. Тогда только Борись согласился, а его сестра, бывшая царица, благословила брата на царство. Хотя такимъ образомъ избранiе Бориса было всенароднымъ и вполнѣ законнымъ, однако шла молва, будто онъ тайно прибѣгалъ къ подкупамъ и угрозамъ, чтобы обеспечить себѣ престолъ. Но вместе съ тѣмъ современники говорили, что Бориса избирали не только изъ боязни, но видя его «разумъ и правосудiе», зная его «крѣпкое правленiе», то-есть оцѣнивъ его способности и заслуги.

Борисъ вѣнчался на царство только 1 сентября 1598 года — лишь тогда, когда убѣдился въ прочности народнаго избранiя. Съ такою же осторожностью онъ держалъ себя и въ дальнѣишее время. Боясь покушенiй на свою власть, онъ воспользовался первыми предлогами для того, чтобы устранить подозрительныхъ для него бояръ. Въ 1600—1601 годахъ Борисъ, воспользовавшись какимъ-то доносомъ, отдалъ всехъ Романовыхъ подъ судъ по обвиненiю въ злоумышленiяхъ на государя. Романовы (пять братьевъ) были сосланы на далекiй сѣверъ, а старшiй изъ нихъ, Ѳедоръ, и его жена были, сверхъ того, пострижены въ монашество (онъ съ именемъ Филарета, она съ именемъ МарѲы) и посланы въ глухiе сѣверные монастыри подъ строгiй надзоръ. Знатнѣйшихъ княжатъ Шуйскихъ (изъ Рюриковичей) и Голицыныхъ (изъ Гедиминовичей) Борисъ держалъ далеко отъ Москвы на воеводствахъ, какъ бы въ постоянномъ подозрѣнiи и подъ страхомъ доносовъ, которые при Борисѣ были вообще въ ходу. Немудрено, что боярство не любило Годунова и считало Бориса прямымъ продолжателемъ Грознаго съ его опричниною и гоненiемъ на знать.

Въ управленiи государствомъ Борисъ продолжалъ дѣлать то, что дѣлалъ онъ при царѣ Ѳедорѣ: всѣми мѣрами стремился къ возстановленiю народнаго благосостоянiя, потрясеннаго въ эпоху Грознаго. Онъ уклонялся отъ внѣшнихъ столкновенiй, не желая втягивать государство въ новыя войны ¹).

¹) Борисъ большое значенiе придавалъ европейскому просвѣщенiю. Онъ охотно обращался къ иноземцамъ-техникамъ и докторами и бралъ ихъ на свою службу. Сынъ Бориса, Ѳедоръ Борисовичъ, получилъ необычное по тому времени образованiе. Дочь свою, Ксенiю, Борисъ желалъ выдать за иноземнаго принца, шведскаго или датскаго (но Густавъ Шведскiй не пришелся ему по вкусу, а Iоаннъ Датскiй умеръ женихомъ отъ случайной простуды). Борисъ посылалъ для науки русскую молодежь въ иноземныя страны (любопытно, что никто изъ посланныхъ не пожелалъ потомъ вернуться домой). Пользуясь техническими познанiями своихъ иноземныхъ слугъ, Борисъ началъ обширныя каменныя постройки въ Московскомъ Кремлѣ, изъ которыхъ была при немъ окончена и уцѣлѣла до нашихъ дней знаменитая колокольня „Иванъ Великiй". Словомъ, при Годуновѣ обнаружилось явное тяготѣнiе московскаго правительства къ сближенiю съ просвѣщеннымъ Западомъ, къ усвоенiю европейскаго знанiя.

Онъ заботился объ укрѣпленiи правосудiя и справедливости и желалъ истребить лихоимство и самоуправство и оградитъ мирное населенiе отъ насильниковъ. Являясь гонителемъ знати, онъ хотѣлъ быть добрымъ государемъ для простыхъ людей. И дѣйствительно, онъ дѣлалъ много добра и льготы простонародью. Начиная съ 1601 года, въ Московскомъ государствѣ, подъ рядъ три лѣта, были неурожаи и насталъ страшный голодъ. Люди умирали на улицахъ и дорогахъ и ѣли другъ друга. Борисъ устроилъ раздачу хлѣба изъ казны голоднымъ, и началъ въ Москвѣ большiя постройки, чтобы дать имъ заработать, Конечно, онъ не могъ накормить всѣхъ, и народъ, не имѣвшiй пищи, бросалъ свои дома и хозяйство и разбѣрался. Образовались большiя разбойничьи шайки, которыя силою добывали себѣ пропитанше и грабили богатыхъ бояръ и купцовъ; державшихъ взаперти свои обильные запасы хлѣба. Голодъ и разбои, по словамъ современниковъ, были «началомъ беды» для Руси. Дѣйствительно, за первою бѣдою, голодомъ, явилась другая: началось народное возстанiе въ пользу самозваннаго царевича Дмитрiя, въ борьбѣ съ которымъ и скончался Борисъ Годуновъ (1605).