Проф. С. Ѳ. Платоновъ. Сокращенный курсъ Русской исторiи для средней школы. Изданiе второе. Складъ изданiя у Я. Башмакова и Ко. Петроградъ, 1915. — С. 187—200
§ 78. Возвращенiе изъ плѣна Ф. Н. Романова. Его политика.
§ 79. Положенiе сословiй. Иноземцы въ Московсномъ государствѣ.
§ 80. Война съ Рѣчью Посполитою и вопросъ объ Азовѣ.
Время царя Алексѣя Михайловича (1645—1676).
§ 81. Начало царствованiя и волненiя 1648 года.
§ 82. Соборное Уложенiе 1649 года и его значенiе.
§ 83. Мѣдныя деньги и ихъ послѣдствiя.
§ 84. Движенiе Разина.
§ 78. Возвращенiе изъ плѣна Ф. Н. Романова. Его политика. Лѣтомъ 1619 года возвратился изъ плѣна въ Москву отецъ царя Михаила, Филаретъ Никитичъ. Въ Москвѣ тогда не было патрiарха, потому что патрiаршiй санъ, послѣ смерти пaтpiapxa Гермогена (1612) и избранiя на царство Михаила, берегли для государева отца. Тотчасъ по возвращенiи Филарета въ столицу онъ былъ поставленъ въ патрiархи и получилъ титулъ «великаго государя», самый почетный въ то время, которымъ именовали только царя. Такимъ образомъ въ Москвѣ стало два государя и установилось двоевластiе. Превосходя сына твердостью характера и опытностью въ дѣлахъ, Филаретъ занялъ первое мѣсто въ правительствѣ. По отзывамъ современниковъ, онъ былъ очень властный человѣкъ, держалъ всѣ дѣла въ своихъ рукахъ и пользовался такимъ влiянiемъ, что и самъ царь не выходилъ изъ его воли. До самой своей кончины (1633) онъ правилъ государствомъ съ рѣдкою энергией и твердостью. При немъ лишились своего значенiя Салтыковы и вообще не стало сильныхъ фаворитовъ.
Въ первые же дни послѣ прiѣзда въ Москву Филаретъ собралъ земскiй соборъ и говорилъ съ земскими людьми о дальнѣйшему порядкѣ управленiя. Былъ предположенъ рядъ мѣръ для того, чтобы улучшить администрацiю и достигнуть справедливой равномѣрности въ службѣ и въ податяхъ для всего населенiя государства. То, что было постановлено на соборѣ, Филаретъ исполнялъ потомъ съ большою твердостью и настойчивостью, хотя ему и не удалось достигнуть намѣченныхъ цѣлей.
Что касается администрацiи, то главныя заботы Филарета направлялись на улучшенiе управленiя мѣстнаго, въ уѣздахъ и городахъ. Со времени Ивана Грознаго въ областяхъ было введено самоуправленiе: управляли выборные люди, «губные старосты» и «земскiе судьи» (§ 58). Въ смутное же время, когда война и грабежи охватили государство, во всѣ города были посланы изъ Москвы военныя власти, «воеводы», которымъ временно были вверены не только военныя, но и всѣ гражданскiя дѣла. Воеводы замѣнили такимъ образомъ самоуправленiе своимъ единоличнымъ управленiемъ. Они почти вездѣ злоупотребляли своею властью, брали взятки, чинили насилiя. Великiе государи принимали разныя мѣры противъ воеводскаго произвола и насилiя; рѣшено даже было вовсе отозвать воеводъ, а жителямъ въ городахъ предоставить по-старому выбирать себѣ губныхъ старостъ изъ дворянъ. Однако эта попытка восстановить самоуправленiе не имѣла полнаго ycпѣxa. Въ городахъ было тогда мало годныхъ къ дѣлу служилыхъ дворянъ, такъ какъ всѣ они обыкновенно бывали на государевой службѣ, въ войскѣ или въ служебныхъ посылкахъ. Поэтому губныхъ старостъ не изъ кого было выбирать, и горожане продолжали жаловаться на плохое управленiе. И въ самой Москвѣ не переводились злоупотребленiя дьяковъ: дѣла они тянули въ бесконечной «волокитѣ», требовали взятокъ и рѣшали дело въ пользу того, кто больше далъ. Такимъ образомъ, несмотря на большiя старанiя, вывести административные непорядки государямъ не удалось.
Равномѣрность въ распредѣленiи государственныхъ повинностей также не была вполнѣ достигнута при Филаретѣ и Михаилѣ. Вмѣстѣ съ земскимъ соборомъ (въ 1619 ropy) великiе государи постановили произвести полную опись всѣхъ населенныхъ земель государства въ «дозорныхъ книгахъ» и «писцовыхъ книгахъ» и на основанiи этихъ книгъ опредѣлить точно, какiя повинности можетъ нести въ пользу государства каждый землевладѣльцъ. Совершивъ эту опись, постановили слѣдить за тѣмъ, чтобы всѣ городскiе и сельскiе жители служили и платили каждый въ свою мѣру, по справедливости. Однако злоупотребленiй въ этомъ отношенiи было много. Служилые люди часто уклонялись отъ службы, а тяглые отъ платежей и повинностей, жалуясь на то, что они разорены смутою и не въ силахъ служить и платить. Желая помочь населенiю и въ то же время поставить, какъ слѣдуетъ, свое войско и финансы, государи принимали рядъ мѣръ для устройства сословiй.
§ 79. Положенiе сословiй. Иноземцы въ Московсномъ государствѣ. Служилые люди жаловались на то, что ихъ поместья находятся въ безпорядкѣ: владѣютъ ими часто люди, неспособные къ службѣ или не имѣющiе права на помѣстное владѣнiе; крестьяне не сидятъ на мѣстахъ и не работаютъ на помѣщика, а бродять съ мѣста на мѣсто и мало пашутъ. Правительство заботилось о томъ, чтобы привести въ порядокъ дворянское землевладѣнiе. Оно разбирало дворянъ по «статьямъ»: выбрасывало вонъ изъ службы неспособныхъ и сгоняло ихъ съ помѣстiй; исправнымъ же увеличивало помѣстья и давало денежное жалованье. Въ концѣ-концовъ, черезъ 15—20 лѣтъ работы, помѣстное землевладѣнiе было болѣе или менѣe устроено (1636). Отношенiя помѣщиковъ съ крестьянами уладить было труднѣе, потому что ничѣмъ нельзя было заставить крестьянъ оставаться въ разоренныхъ помѣстьяхъ и вотчинахъ. Они искали мѣстъ, гдѣ имъ было лучше, и шли въ богатая имѣнiя бояръ и монастырей, или же убѣгали въ казаки на Донъ. Былъ тогда данъ указъ, что землевладѣльцы могутъ искать своихъ крестьянъ въ продолженiе не пяти лѣтъ (какъ было установлено при Борисѣ Годуновѣ), а десяти и даже пятнадцати. Но это мало помогало, и дворяне не переставали просить о безсрочномъ прикрѣпленiи крестьянъ къ ихъ землямъ безо всякого права перехода.
Податные люди въ городахъ и областяхъ, какъ мы знаемъ (§ 55), составляли податныя общины, которыя сами собирали черезъ выборныхъ «земскихъ старостъ» свои подати. При царѣ Михаилѣ, когда подати по необходимости были тяжелы, много тяглыхъ людей, въ особенности въ городахъ, уходило изъ тягла или старалось такъ или иначе уменьшить свою подать. Однимъ изъ способовъ уйти изъ тягла было «закладничество». Тяглый человѣкъ «закладывался» за какого-либо «бѣломѣстца», то-есть вступалъ въ зависимость отъ такого землевладѣльца (боярина, монастыря), который вовсе не платилъ податей со своихъ владѣнiй. Сдѣлавшись боярскимъ или монастырскимъ человѣкомъ, такой «закладчикъ» продолжалъ жить на своемъ дворѣ, но уже не считался членомъ общины и не платилъ съ своимъ «мiромъ» никакихъ государевыхъ податей. Закладничество было страшнымъ зломъ для тяглыхъ общинъ, потому что отнимало у нихъ земли и плательщиковъ. Были и другiе способы «избывать» тягла и если не совсѣмъ отъ него избавляться, то уменьшать его. Такъ какъ подать тогда собиралась съ «паханой земли», то стоило лишь уменьшить свою запашку, чтобы платить государству меньше. Къ сокращенiю запашки располагали и смуты: какъ враги внѣшнiе, такъ и свои казаки постоянно топтали посѣвы, жгли и грабили запасы. Крестьяне поэтому стремились пахать возможно меньше и искали обеспеченiя въ другихъ промыслахъ. Правительство терпѣло отъ этого прямой убытокъ, потому что не получало такого дохода, на какой разсчитывало по старинѣ. Чтобы выйти изъ затрудненiя и увеличить свои сборы, оно стало назначать подати не съ земли, а съ двора. Каждый крестьянскiй дворъ долженъ былъ уплачивать извѣстную сумму, независимо отъ того, какая у него запашка. Такъ постепенно совершалась важная реформа: мѣсто поземельной подати заступала подворная.
Нуждаясь постоянно въ средствахъ, московское правительство думало получить большiя выгоды для себя и для народа отъ торговли съ иностранцами въ Архангельскѣ. Чтобы привлечь иностранцевъ, особенно же англичанъ, въ Бѣлое море, царь Михаилъ далъ имъ большiя льготы (1614): англичане совсѣмъ беспошлинно, а голландцы съ малою пошлиною могли торговать не только въ самомъ Архангельскѣ, но и въ прочихъ городахъ Московскаго государства. Торговля отъ этого дѣйствительно оживилась; въ государствѣ появилось много иностранной серебряной монеты (именно среднеевропейских талеровъ, которые назывались «ефимками» и ходили по полтинѣ). Но всѣ выгоды оть этой торговли оказались на сторонѣ иностранцевъ: они забрали въ свои руки внутреннюю московскую торговлю и такъ затѣснили русскихъ купцовъ, что тѣ не переставали горько жаловаться и просить о томъ, чтобы иностранцевъ удалили изъ государства. Однако государь не могъ удовлетворить такихъ просьбъ. Необходимость заставляла его постоянно прибѣгать къ иноземцамъ. Вмѣстѣ съ европейскими купцами въ Москву приглашались съ Запада всякiе знающiе люди. Иностранные офицеры обучали московскихъ людей военному строю и устраивали въ Москвѣ регулярное войско, цѣлые полки «солдатъ», «драгунъ» и «рейтаръ»: войны смутнаго времени показали необходимость такого войска. Иностранные техники устраивали заводы для обработки найденныхъ ими желѣзныхъ рудъ (таковы заводы, оружейные и литейные, Винiуса и Марселиса въ Тулѣ). Иностранные доктора лѣчили царскую семью и московскую знать и завели въ Москвѣ первую казенную аптеку. Иностранные «мастера всякаго дѣла» призывались въ Москву ко двору на хорошее жалованье. (Въ Москву приглашали даже ученаго астронома и географа голштинца Олеарiя, говоря, что въ Москвѣ и «такiе люди надобны»). Словомъ, послѣ тяжелыхъ уроковъ смутной эпохи москвичи поняли необходимость практическихъзаимствованiй съ запада и всѣ невыгоды прежней обособленности и отчужденiя отъ иноземной культуры. Въ концѣ царствованiя Михаила въ Москвѣ, въ подмосковной нѣмецкой слободѣ, жило уже до 1.000 протестантскихъ семействъ изъ разныхъ европейскихъ странъ. (Съ католиками москвичи боялись иметь дѣло изъ-за острой религиозной розни). При такихъ условияхъ для царя Михаила было трудно рѣшиться отнять торговыя привилегiи у англичанъ и голландцевъ.
§ 80. Война съ Рѣчью Посполитою и вопросъ объ Азовѣ. Послѣ многихъ лѣтъ мирной работы надъ возстановленiемъ порядка въ государствѣ, Московскiе государи рѣшились возобновить войну съ Рѣчью Посполитою за Смоленскъ. Московское войско, состоявшее изъ новыхъ полковь иноземного строя и изъ старыхъ дворянскихь ополчений, осадило Смоленскъ (1632). Такъ какъ Смоленскъ былъ чрезвычайно сильною крѣпостью, то осада затянулась, несмотря на то, что во главѣ московскихъ войскъ стоялъ тотъ самый бояринъ Шеинъ, который въ смутное время былъ воеводою въ Смоленскѣ, геройски защищалъ его отъ поляковъ и зналъ хорошо какъ городъ, такь и его окрестности. На помощь Смоленску успѣлъ явиться вновь избранный (послѣ смерти Сигизмунда) король польскiй Владиславъ Сигизмундовичъ. Онъ не только отбилъ русскихъ отъ крѣпости, но и окружилъ ихъ самихъ въ ихъ лагерѣ. Утомленныя долгою войною, московскiя войска не могли выдержать натиска свѣжихъ войскъ Владислава, и Шеинъ вступилъ въ переговоры съ королемъ. Онъ согласился отдать полякамъ всѣ свои пушки и обозъ и уйти въ Москву (1634). За это безславное отступленiе онъ былъ въ Москвѣ казненъ, какъ измѣнникъ. Лѣтомъ 1634 года начались переговоры о мирѣ. На пограничной рѣчкѣ Поляновкѣ съѣхались московскiе и польскiе послы и заключили «вѣчный миръ». Смоленскъ и прочiе города, захваченные Сигизмундомъ въ смуту, остались за Рѣчью Посполитою. Но Владиславъ отказался отъ всякихъ правъ на Московскiй престолъ и призналъ Михаила Ѳедоровича царемъ. Вскорѣ затѣмъ поляки возвратили въ Москву тѣло умершего въ Польшѣ царя Василiя Ивановича Шуйскаго и тѣло его брата Дмитрiя.
Только-что окончилась война съ Владиславомъ, какъ стала грозить война съ Турцiей и татарами. Крымскiе татары не переставали тревожить южныя границы Московскаго государства, а донскiе казаки, при первомъ удобномъ случѣ, выходили по Дону въ Азовское и Черное море и грабили турецкiя и татарскiя поселенiя по берегамъ. Московскiй государь по этому поводу сносился съ крымскимъ ханомъ и турецкимъ султаномъ; обѣ стороны жаловались на грабежи, но унять ихъ не могли. Для того, чтобы не пускать татаръ внутрь государства, московскiя власти на украйнѣ и на дикомъ полѣ продолжали строить города и укрѣплять границы, какъ дѣлалось это до смуты при Грозномъ (§ 61). А турки, имѣвшiе въ устьяхъ Дона свой городъ Азовъ, настроили около него укрѣпленiй и совсѣмъ закрыли казачьимъ ладьямъ выходъ въ море изъ Дона. Отъ Азова стало казакамъ тѣсно. Они собрались съ силами и пошли на Азовъ войною (1637); городъ былъ взятъ и населенiе въ немъ вырѣзано. Казаки нѣсколько лѣтъ держались во взятой крѣпости и посылали въ Москву пословъ съ просьбою о помощи. Они молили государя принять Азовъ подъ его высокую руку и прислать имъ людей, денегъ и запасовъ. Дѣло было сложное. Въ Москвѣ желали взять Азовъ: это былъ важный военный и торговый пунктъ. Но взять Азовъ значило навлечь на себя войну съ турками, врагомъ сильнымъ и опаснымъ. Царь прибѣгъ къ земскому собору (1642). Соборъ согласно высказался за то, что Азовъ надо бы было принять. Но въ то же время все земскiе люди, и служилые, и тяглые, объясняли государю, что имъ очень трудно служить и платить, такъ какъ они разорены тяжелыми повинностями и угнетены дурною администрацiею. Узнавъ настроенiе собора, государь отказался отъ мысли взять Азовъ и приказалъ казакамъ его покинуть. Тѣ вышли изъ города, разоривъ его до основанiя, и Азовъ снова сталъ турецкимъ. Такъ окончилось Азовское дѣло 1).
1) Въ царствованiе Михаила Ѳедоровича развивались сношенiя московскаго правительства съ западно-европейскими дворами. Торговый льготы, данныя англичанамь, служили поводомъ къ установлению дружоственныхъ сношенiй съ Англiйскимъ правительствомъ: король Iаковъ Стюартъ прислалъ царю взаймы 20.000 рублей и помогалъ ему въ заключенiи мира со Швецiей черезъ своего посредника купца Джона Мерика. Такое же посредничество между Москвою и Польшею принялъ на себя Австрiйскiй дворъ (1615). Завязались сношенiя съ Францiей, которая также искала себѣ торговыхъ льготъ въ Россiи. Наконецъ, съ Данiею началось дѣло о женитьбѣ Датского королевича Вальдемара (сына короля Христiана IV) на старшей дочери царя Михаила, Иринѣ. Сватовство разстроилось по той причинѣ, что Вальдемару предложили принять православiе, а на это онъ не согласился.
Время царя Алексѣя Михайловича (1645—1676).
§ 81. Начало царствованiя и волненiя 1648 года. Лѣтомъ 1645 года скончались, другь за другомъ, царь Михаилъ Ѳедоровичъ и его жена Евдокiя Лукьяновна (изъ рода дворянъ Стрѣшневыхъ), оставивъ единственнаго сына Алексѣя. Новому государю было всего 16 лѣтъ. Царь Алексѣй отличался необыкновенно впечатлительнымъ и подвижнымъ характеромъ, обладалъ недюжиннымъ умомъ и душевною мягкостью и добротою. По крайней молодости своей онъ мало вникалъ въ дѣла и ввѣрилъ управленiе ими своему воспитателю боярину Борису Ивановичу Морозову, человѣку грубому и своекорыстному. При Морозовѣ, когда онъ началъ править государствомъ, собрался кругъ чиновниковъ, еще болѣе корыстныхъ и самоуправныхъ, чѣмъ онъ самъ. Они стали угнетать Московское населенiе, не только вымогая взятки, но умышленно взводя ложныя обвиненiя на невинныхъ людей и разоряя ихъ до тла. Злоупотребленiя стали еще сильнѣе послѣ женитьбы царя Алексѣя (1648). Царь выбралъ себѣ въ жены дочь придворнаго И. Д. Милославскаго, Марiю Ильиничну. Тотчасъ послѣ царской свадьбы бояринъ Морозовъ женился на другой дочери Милославскаго, и такимъ образомъ Милославскiй получилъ большой почеть и влiянiе. Самъ человѣкъ недостойный, онъ оказывалъ покровительство своимъ родственниками и прiятелямъ, грубымъ и жаднымъ. Занявъ мѣста Московскихъ приказахъ, они окончательно озлобили народъ. Съ величайшею ненавистью относились москвичи къ самому Морозову, а ткже къ Леонтью Плещееву, главному лихоимцу, и къ другимъ, подобнымъ ему, приказнымъ чиновникамъ. Наконецъ, народное терпѣнiе лопнуло, и въ Москвѣ, въ iюнѣ 1648 года, произошелъ большой бунтъ. Толпа окружила государя во время крестнаго хода, жаловалась ему и настаивала на казни Морозова и прочихъ самоуправцевъ. Царь спасъ своего любимца, отправивъ Морозова съ конвоемъ въ Кирилловъ монастырь. Но Плещеевъ и другiе ненавистные народу чиновники попали въ руки толпы и были убиты, а ихъ дома разграблены. Нѣсколько дней Москва была въ мятежѣ: убивали, жгли и грабили всѣхъ, кого считали виновникомъ народныхъ обидъ. Московскiя волненiя отразились и въ другихъ городахъ; по выраженiю современниковъ, тогда «весь мiръ качался».
Молодой государь, жившiй спокойно и радостно, въ увѣренности, что въ его царствѣ все идетъ хорошо, былъ пораженъ происшедшимъ. Онъ узналь, что Морозовъ обманулъ его довѣрiе, и потому уже не пускалъ его къ дѣламъ. Влiянiе перешло къ другому любимцу царя, боярину князю Никитѣ Ивановичу Одоевскому, человѣку большого ума и способностей. Царь узналъ кромѣ того, что народъ подоволенъ не только чиновниками, но и порядками, что о своихъ нуждахъ народъ давно уже высказывался на земскихъ соборахъ и въ челобитныхъ и что надо но только неремѣнить чиновниковъ, но измѣнить и порядки.
§ 82. Соборное Уложенiе 1649 года и его значенiе. Въ iюлѣ 1648 года царь созвалъ у себя свою боярскую думу и совѣтъ патрiарха («освященный соборъ») и совѣщался съ ними о томъ, что надо сдѣлать, чтобы водворить порядокъ и правосудiе въ государствѣ, чтобы «всякихъ чиновъ людямъ, oтъ большаго и до меньшаго чину, судъ и расправа была во всякихъ дѣлѣхъ всѣмъ ровна». И было рѣшено поручить боярину князю Н. И. Одоевскому съ четырьмя помощниками собрать всѣ старые законы, то-есть Судебникъ 1550 года, дополнительные кь нему указы за сто почти лѣтъ и необходимыя статьи изъ Кормчей книги (§ 12). Всѣ эти законы надлежало привести въ порядокъ и систему, исправить и дополнить ихъ (между прочимъ, законами великаго княжества Литовскаго) и такимъ образомъ составить изъ нихъ новый полный сводъ. Предполагалось, что, когда кн. Одоевскiй окончитъ собиранiе старыхъ законовъ, въ Москвѣ соберется земскiй соборъ и «oбщимъ совѣтомъ» обсудить его трудъ, дополнить и утвердить его. Земскому собору велѣно было было собраться въ Москву къ 1-му сентября 1648 года.
Такимъ образомъ молодой государь хотѣлъ утвердить правосудiе и лучшiе порядки, давъ народу новый сводъ законовъ. Эта мысль была очень разумною и правильною. Народъ тогда не зналъ тѣхъ законовъ, по которымъ долженъ былъ жить и судиться; это-то главнымъ образомъ и помогало беззаконiю дьяковъ и воеводъ. Старый Судебникъ не былъ напечатанъ; указы обыкновенно народу не объявлялись, а только записывались въ «указныя книги» Московскихъ приказовъ. Въ такихъ условiяхъ дьяки и судьи вертѣли делами, какъ хотѣли, одни законы утаивали, а другiе толковали вкривь; провѣрить же ихъ никто не имѣлъ возможности. Къ такому порядку и относилась старая ѣдкая поговорка: «законъ, что дышло: куда повернешь, туда и вышло». Привести въ порядокъ старые законы, сдѣлать изъ нихъ одинъ сводъ и напечатать его въ общее свѣдѣнiе было дѣломъ очень нужнымъ. А кромѣ того, необходимо было и пересмотрѣть законы по ихъ содержанiю, улучшить ихъ и дополнить, чтобы они лучше соотвѣтствовали нуждамъ и желанiямъ населенiя. Все это и рѣшено было сдѣлать «общимъ совѣтомъ» на «земскомъ соборѣ».
Соборъ началъ дѣйствовать около 1-гo сентября 1648 года. На немъ были выборные представители отъ 130 городовъ, какъ служилые люди, такъ и тяглые горожане. Они засѣдали въ одной изъ палатъ дворца, отдѣльно отъ боярской думы и духовенства. Слушая доклады князя Одоевскаго, собиравшаго старые законы и указы, выборные люди обсуждали ихъ и входили къ государю по поводу ихъ съ челобитьями. Въ этихъ челобитьяхъ они всѣмъ соборомъ просили государя объ установленiи новыхъ законовь въ отмену устарѣвшихъ или неудобныхъ. Государь обыкновенно соглашался, и новый законъ такимъ образомъ утверждался и вносился въ собранiе князя Одоевскаго 1).
1) Важнѣйшiя изъ новыхъ законоположенiй были слѣдующiя: 1) Духовенство было лишено права впредь прiобрѣтать себѣ земли (§ 56) и потеряло нѣкоторыя судебныя льготы. 2) Бояре и духовенство потеряли право селить около городовъ, въ „слободкахъ", своихъ крестьянъ и холоповъ и принимать къ себѣ „закладчиковъ" (§ 79). 3) Посадскiя общины получили право возвратить всѣхъ ушедшихъ отъ нихъ „закладчиковь" и удалить изъ посадовъ всѣхъ не принадлежащихь къ общинамъ людей. 4) Дворяне получили право искать своихъ бѣглыхъ крестьянъ безь „урочныхъ лѣть". Наконецъ, 5) купцы добились того, что иноземцамъ было запрещено торговать внутри Московскаго государства, гдѣ бы то ни было, кромѣ Архангельска.
Разсматривая всѣ эти новые законы, замѣчаемъ, что они всѣ клонятся въ пользу служилыхъ людей (дворянъ) и посадскихъ людей (горожанъ). Служилые люди закрѣпили за собою земли (которыя доселѣ уходили отъ нихъ къ духовенству) и крестьянъ (которые все еще переходили съ мѣста на мѣсто). Посадскiе люди уничтожили закладничество и замкнули посады отъ постороннихъ людей, которые отбивали у нихъ торгъ и промыслы и уводили закладчиковь. Поэтому дворяне и горожане были очень довольны новыми законами и говорили, что «нынѣча государь милостивъ, сильныхъ изъ царства выводить». Зато духовенство и бояре не могли хвалить новыхъ порядковъ, которые лишали ихъ разныхъ льготъ; они думали, что эти порядки допущены «боязни ради и междоусобiя отъ всѣхъ черныхъ людей, а не истинныя правды ради». Недовольна была и чернь: закладчики, возвращенные въ податное состоянiе; крестьяне, лишенные возможности выхода. Они волновались и были cклонны уходить на Донъ. Такимъ образомъ новые законы, установленные въ пользу среднихъ классовъ населенiя, раздражали высшie классы и простонародье.
Законодательныя работы были окончены уже въ 1649 году и новый сводъ законовъ, названный «Соборнымъ уложенiмъ» (или просто «Уложенiемь»), былъ напечатанъ, по тому времени, въ громадномъ количествѣ экземпляровъ (2.000) и распространенъ по всему государству.
§ 83. Мѣдныя деньги и ихъ послѣдствiя. Царь Алексѣй своимъ знаменитымъ Уложенiемъ надѣялся успокоить народъ, но судьба послала ему новыя испытанiя. Всего черезъ годъ послѣ составленiя Уложенiя, въ 1650 году, разразился сильный мятежъ во Псковѣ и Новгородѣ 1).
1) Онъ былъ вызванъ тѣмъ, что, вслѣдствiе нѣкоторыхъ условiй Столбовскаго мира (1617), московскiя власти посылали въ Шведскiя владѣнiя, черезъ Новгородъ и Псковъ, деньги и хлѣбъ. Хотя въ этомъ не было ничего позорнаго, псковичи и новгородцы возмущались, обвиняли бояръ и воеводъ въ измѣнѣ и, наконецъ, перешли къ открытому насилiю надъ своими властями и надъ иностранцами, которые были причастны къ вывозу зерна и денегъ. Особенно пострадаль въ Новгородѣ митрополитъ Новгородскiй Никонъ, проявившiй большое мужество въ борьбѣ съ мятежемъ.
Къ Новгороду и Пскову были двинуты войска. Новгородцы скоро опомнились и повинились, а псковичи заперлись въ городѣ и нѣсколько мѣсяцевъ сопротивлялись. Царь не хотѣлъ кровопролитiя и передалъ дѣло земскому собору. Соборъ постановилъ послать во Псковъ особое посольство уговорить псковичей возвратиться къ повиновенiю и порядку. Псковичи послушались, принесли повинную и выдали зачинщиковъ.
Прошло лѣтъ пятъ, и настали новыя бѣды. Начавъ войну съ Рѣчью Посполитою, царь Алексѣй отправился съ войсками въ Литву, а въ это время во всемъ Московскомъ государствѣ (1654—1655) развилась страшная эпидемiя чумы, или «моровой язвы». Болѣзнь опустошала страну и совершенно разстроила общественный порядокъ. Опустѣли города, остановилась торговля, прекратились военная дѣйствiя. Чрезвычайные расходы на войну съ трудомъ покрывались и въ обычное время; чума все окончательно подорвала средства правительства. Въ ужасныхъ условiях эпидемiи нельзя было собрать денегъ для содержанiя войска. Не зная, откуда достать денегъ, московское правительство придумало такую мѣру: прежде оно изъ привознаго серебра чеканило мелкую серебряную монету — «копѣйки» и «деньги» (въ рублѣ было 100 копѣекъ и 200 денегъ). Теперь оно рѣшилось эту мелкую монету дѣлать изъ мѣди (которая была разъ въ 20 дешевле серебра), но выпускать ее по цѣнѣ серебряной. Иначе говоря, оно устроило изъ мѣди такiе же условные денежные знаки, какими теперь служатъ бумажныя деньги, «кредитные билеты». Съ 1656 года мѣдныя деньги появились въ большомъ количествѣ и имѣли успѣхъ, потому что народъ принялъ ихъ довѣрчиво. Но прошло года два, и начались затрудненiя съ новой монетою. Правительство неумѣренно выпускало мѣдныя деньги и наводнило ими рынокъ. Цѣна мѣдной монеты стала падать: за 100 серебряныхъ денегъ стали давать и 130, и 150, и 200 мѣдныхъ. При счетѣ на мѣдныя деньги товары начали сильно подниматься въ цѣнѣ. Тогда правительство испугалось и установило правило, по которому всякiй платежъ въ казну надлежало дѣлать серебряною монетою; изъ казны же попрежнему выдавали въ народъ только мѣдь. Какъ только остановился такой порядокъ, новыя деньги совсѣмъ упали: за 100 серебряныхъ требовали тысячу и полторы тысячи мѣдныхъ. Началась чрезвычайная дороговизна, а съ нею и голода для бѣдныхъ людей. «Въ конецъ погибаемъ и помираемъ голодною смертiю», говорилъ народъ: «на мѣдныя деньги не продаютъ, а серебряныхь негдѣ взять». Доведенная до отчаянiя, московская бѣднота въ 1662 году подняла бунтъ. Было пущено въ ходъ оружiе; мятежниковъ было много убито и казнено. Однако стало ясно, что нельзя оставить дѣло въ такомъ положенiи. Въ 1663 году мѣдныя деньги были отмѣнены и даже запрещены. Вмѣсто нихъ казна пустила въ обращенiе свой серебряный запасъ.
§ 84. Движенiе Разина. Рядъ потрясенiй и волненiй, пережитыхъ народомъ въ теченiе пятнадцати лѣтъ, имѣлъ своимъ послѣдствiемъ усиленное бѣгство на Донъ. Закладчики, не желавшiе идти въ тягло; крестьяне, скрывавшiйся отъ прикрѣпленiя; «гилевщики», то-есть участники «гилей», бунтовъ,— все это уходило изъ государства, гдѣ стало трудно и голодно ;жить, въ казачьи городки на Дону, съ надеждою стать тамъ свободными казаками. Но старые донскiе казаки, жившие на Дону осѣдло, «домовито», не принимали всѣхъ бѣглецовъ въ свой «кругъ» и не считали ихъ равными себѣ казаками. Полноправные казаки участвовали всѣмъ «кругомъ» въ выборѣ cвоей «старшины», въ рѣшенiи войсковыхъ дѣлъ и въ дѣлежѣ «государева жалованья» — тѣхь «запасовъ» зерна, суконъ, пороха и свинца, которые присылались на Донь изъ Москвы (§ 75). Новоприбылые люди не допускались въ «кругъ», жалованья не получали и носили на Дону, въ отличiе отъ домонитыхъ казаковъ, прозвище «голытьбы», «голутвенныхъ» казаковъ, то-есть голи. Положенiе такой голи было тяжело. Пахать землю казаки на Дону запрещали, боясь, что земледѣлiе превратитъ казаковъ въ крестьянъ и поведетъ къ закрѣпощенiю ихъ Москвою. Поэтому хлѣба на Дону было мало; его надо было покупать на деньги, которыхъ у голытьбы не было. Лучшiе мѣста для промысловъ (охотничьихъ и рыболовныхъ) были заняты домовитыми казаками, и потому голытьбѣ приходилось работать батраками на казачьихъ промыслахъ. Вместо воли и довольства бѣглецы на Дону встрѣчали голодъ и зависимость. Немудрено, что голытьба волновалась и рвалась къ грабежу.
Въ прежнiе годы, когда Донъ еще не былъ запертъ Азовомъ, можно было легко проскочить на море и тамъ, плавая на лодкахъ (стругахъ) вдоль береговъ, грабить татаръ и турокъ. Теперь изъ Дона выхода на море не было, и потому взгляды голытьбы устремились на Волгу. Когда среди голутвенныхъ появился смелый и решительный вожакъ Степанъ (Стенька) Разинъ, голытьба легко собралась въ большую шайку и ринулась на низовья Волги. Съ разбоемъ плыли Стенькины казаки въ Каспiйское море и достигнувъ его, отправились грабить персидскiя владѣнiя на берегах] моря (отъ Дербента до Решта). Казачье войско произвело у персiянъ большiя опустошенiя, брало города и корабли, добыло себѣ огромную добычу и зазимовало, укрѣпясь на островкѣ, вблизи персидскихъ береговъ. Весною (1669) казаки оставили Персидскiя области и поплыли къ Астрахани, гдѣ и вступили въ переговоры съ царскими воеводами. Боясь казаковъ, воѣводы отнеслись къ нимъ мягко и пропустили ихъ домой мимо Астрахани, отобравъ лишь часть взятыхъ ими пушекъ и ненужные имъ морскiя суда. Стенька явился на Донъ съ большою славою; его шайка привезла съ собою огромную добычу и хвалилась своими подвигами. На Дону началось сильное броженiе. Кругомъ Разина собрались толпы разной голи, всего тысячь до трехъ, и стали готовиться къ новому походу. На этотъ разъ цѣлью похода было не море, а Волга. Стенька задумывалъ прямой бунтъ противъ Москвы и разсчитывалъ на сочувствiе черни, раздраженной тяжелыми условiями жизни за послѣднiе годы.
Весною 1670 года Степька отправился на Волгу и открылъ военныя дѣйствiя противъ царскихъ воеводъ. Чернь и даже стрѣльцы дѣйствительно сочувствовали смѣлому атаману и легко переходили на его сторону. Разинъ взялъ города Царицынъ, Астрахань, Саратовъ, Самару. Казаки мучили и убивали воеводъ, дворянъ и вообще людей высшихъ классовъ; грабили ихъ дома и лавки; не щадили и церквей. Чернь городская помогала казакамъ. Изъ городовъ бунты распространялся по селамъ; подымались крестьяне на своихъ помѣщиковъ; инородцы возставали (мордва, черемисы, татары) на русскую власть и русскихъ землевладѣльцевъ. Бунтъ становился изъ казачьяго земскимъ и распространялся на громадное пространство средняго и нижняго Поволжья. Возставшiе шли не противъ государя; они представляли себя вѣрными царю и высшей власти. Стенька даже распускалъ слухъ, что у него въ станѣ находятся московскiе царевичь и патрiархъ. Недовольство мятежниковъ направлялось противъ тѣхъ мѣръ, которыя усиливали крѣпостную зависимость рабочаго люда и отягчали тягло податныхъ людей. Считая виновниками этого бояръ, землевладѣльцевъ и богатыхъ купцовъ, бунтовщики шли против нихъ, избивали ихъ и грабили и вездѣ водворяли казацкое устройство, освобождая простой людъ отъ податей и частной зависимости.
Такъ Стенька Разинъ дошелъ до Симбирска. Здѣсь его встретили войска князя Юpiя Барятинскаго, состоявшiя изъ новыхъ солдатскихъ полковъ иноземнаго строя. Стенька былъ разбиъь и бѣжалъ. На Boлгѣ онъ нигдѣ не могъ укрѣпиться и добѣжалъ до самаго Дона. Тамъ его схватили домовитые казаки и отправили въ Москву, гдѣ онъ и былъ казненъ (1671). Войско же его разстроилось и раздѣлилось на многiя шайки, которыя продолжали разбойничать въ Поволжьѣ еще не одинъ годъ. Понадобилось много усилiй для того, чтобы разсѣять бунтовщиковъ, отобрать у нихъ занятыя ими крѣпости и успокоить возмутившiйся край.
Начало книги ◀ ▶ § 85. Патрiархъ Никонъ. §§ 86—90.