Преображенская гора

М. И. Пыляев. Забытое прошлое окрестностей Петербурга. 1889

ГЛАВА IV.

Преображенская гора.— Могила завоевателей крѣпости.— Кладбищенская церковь, ея строители.— Скопческiй Iоаннъ Предтеча; разсказъ его о погребенiи Iоанна Антоновича. братоубiца.— Екатерининскiй островъ.— Ситцевая фабрика Битепажа.— Исторiя основанiя Шлиссельбургской крѣпости.— Древнiй город Орѣшекъ.— Башни крѣпости.—Подземный ходъ и пещеры.— Шесть узниковъ.— Iоаннъ Антоновичъ.— Инструкцiя о немъ.— Донесенiе тюремщиковъ.— Наружность принца.— Посѣщенiе его Петром III.— Указъ императрицы Екатерины II.— Заговоръ Мировича.— Смерть Iоанна Антоновича.— Гдѣ погребенъ онъ.— Толки о смерти принца.— Разсказы иностранцевъ о кончинѣ его.— Необитаемый домъ въ крѣпости.— Ежегодное празднованiе въ Шлиссельбургѣ.— Чудотворный образъ.— Климатъ.— Феноменальная высота воды въ Ладожскомъ озерѣ.

ПРЕОБРАЖЕНСКАЯ ГОРА.

Слѣдуя къ Шлиссельбургу, привлекаетъ взоры на высокомъ берегу Невы кладбищенская церковь Преображенiя Господня ^(ц); церковь сооружена на томъ мѣстѣ, гдѣ погребены солдаты Преображенскаго полка, погибшiе въ большомъ числѣ при взятiи Петромъ Шлиссельбурга.

Шлиссельбургская крѣпость.

Но надо полагать, что здѣсь было селенiе еще во времена владычества шведовъ — при рытiи на кладбищѣ могилъ, нерѣдко церковные сторожа тутъ находятъ шведскiя серебряныя монеты. Существующая теперь церковь построена петербургскими мѣнялами-купцами: Гр. Борисовымъ и Мих. Солодовниковымъ въ 1819 году. Под иконою Спасителя въ этомъ храмѣ имѣется надпись, въ которой сказано, что «церковь Преображенiя распространена и къ ней пристроена въ 1839 году новая каменная колокольня, въ память воиновъ, убитыхъ при взятiи Петромъ I въ 1702 г. Шлиссельбургской крѣпости, погребенныхъ на мѣстѣ построенiя св. храма; также въ воспоминанiе избавленiя Россiи отъ нашествiя французовъ, при Александрѣ въ 1812 году».

АЛЕК. ИВ. ШИЛОВЪ.

При подошвѣ Преображенской горы, близь берега Невы, въ сторону, была могила скопческаго Iоанна Предтечи, Алек. Ив. Шилова, котораго скопцы называли то графомъ Чернышевымъ, то княземъ Дашковымъ, заключеннымъ будто бы въ темницу по повелѣнiю императрицы Екатерины. Шиловъ былъ крестьянинъ Тульской губернiи, Алексинскаго уѣзда, деревни Масловой, публично наказанный въ Тулѣ и потомъ сосланный въ Динаминдскую крѣпость.

Скопцы съ благоговѣнiемъ и таинственностью разсказываютъ про Шилова. Императоръ Павелъ, по вступленiи на престолъ, отдалъ повелѣнiе прислать Шилова въ Петербургъ, Шилова привезли и онъ въ продолженiе полутара мѣсяца содержался у Обольянинова, въ угловомъ домѣ, выходившемъ на набережную Невы изъ Мошкова переулка; затѣмъ Шилова, вмѣстѣ съ другими шестью скопцами, жившими въ Петербургѣ, отправили въ Шлиссельбургъ.

Въ январѣ 1799 года, рано утромъ, прiехалъ въ Шлиссельбургъ камергеръ для освобожденiя Шилова съ другими скопцами. Но посланный не засталъ Шилова въ живыхъ: онъ умеръ въ то самое утро, какъ камергеръ прiехал. Это поставило камергера въ недоумѣнiне. Онъ не зналъ, везти ли ему другихъ скопцовъ, которыхъ предписано было ему представить вмѣстѣ съ умершимъ. По совѣщанiи съ комендантомъ, онъ рѣшился пока оставить ихъ въ крѣпости, а Шилова не предавать землѣ до разрѣшенiя императора Павла.

Черезъ двѣнадцать дней послѣдовало повелѣнiе Павла предать тѣло Шилова землѣ со всѣми христiанскими обрядами и допустить проститься съ его тѣломъ заключенныхъ съ нимъ скопцовъ. Шиловъ былъ первый, какъ говоритъ одинъ изъ этихъ скопцовъ, Савельевъ, котораго разрѣшено было вывезти для погребенiя изъ крѣпости; обыкновенно же до него умиравшихъ шлиссельбургскихъ арестантовъ хоронили на томъ же мѣстѣ, гдѣ они содержались, и даже Iоаннъ Антоновичъ былъ похороненъ такимъ же образомъ.

Къ этому Савельевъ присовокуплялъ, что императоръ Александръ I, по вступленiи на престолъ, два раза прiѣзжалъ въ Шлиссельбургъ и приказывалъ отыскать тѣло Iоанна Антоновича, поэтому перерыли все подъ мусоромъ и другимъ хламомъ.

Савельевъ утверждалъ, что тѣло Шилова чрезъ десятки лѣтъ послѣ погребенiя не только не было испорчено, но и не имѣло дурного запаха. Это онъ видѣлъ тогда, когда гробъ Шилова былъ вырытъ изъ земли и тѣло перенесено выше на той же горѣ, туда, гдѣ оно и теперь находится.

Мертваго Шилова, по словамъ другого скопца Трусова, причесали, потомъ положили въ гробъ, надъ могилой устроили сперва обширную деревянную часовню, потомъ уже каменную. Могила скопческаго предтечи у хлыстовъ и скопцовъ считается предметомъ обожанiя. Она постоянно бываетъ посѣщаема скопцами, которые берутъ съ нея землю, доставая послѣднюю со дна могилы желѣзными щупами.

Лѣтъ сорокъ тому назадъ, въ оградѣ этого Преображенскаго кладбища совершилось ужасное убiиство. Два крестьянина, крепостные братья, съ дѣтства дружные. жили здѣсь въ сторожкѣ. Какъ-то вдругъ они поссорились и сдѣлались врагами. Вражда живущихъ вмѣстѣ всегда ожесточеннѣе живущихъ поразнь. Можно себѣ представить, до чего дошла взаимная ненависть этихъ людей, обязанныхъ жить неразлучно въ маленькой сторожкѣ. въ одну бурную и дождливую ночь, какъ сообщали въ то время газеты, враги-сторожа, при обходѣ церкви, случайно сошлись на одной тропинкѣ у церкви на могилахъ и не хотѣли уступить другъ другу дорогу.

Споръ дошелъ до драки и одинъ ударомъ дубины по головѣ порѣшилъ другого на-повалъ. Убiца вскорѣ испугался своего преступленiя; вражда мгновенно потухла; подъ страхомъ будущаго онъ бросился въ церковь, храмъ оказался запертымъ. Предавшись отчаянiю, онъ кинулся на колокольню, чтобъ броситься съ нея, но вдругъ ему пришла мысль о спаснiи и онъ началъ звонить тревогу во всѣ колокола. Народъ кинулся въ церковь; первые прибѣжали рыбаки. Ворота въ ограду оказались заперты. На окликъ рыбаковъ, убiца, переставъ звонить, объявилъ, что воры приходили ограбить церковь, что онъ и его товарищь защищали ее, но когда товарищъ упалъ подъ ударами воровъ, онъ не нашелъ другого средства, какъ кинуться на колокольню, запереться въ ней и звономъ дать знать объ опасности храма Божiя.

Трупъ убитого похоронили съ почестью, убiйцу тоже привѣтствовали похвалами. Но совѣсть не спала въ сердцѣ несчастнаго и вскорѣ на слѣдствiи онъ сознался въ преступленiи; его посадили въ тюрьму, и здѣсь убiйца, томимый ужаснымъ преступленiемъ, нашелъ возможность повѣсился на крѣпкомъ шнуркѣ отъ своего креста.

ЕКАТЕРИНИНСКIЙ ОСТРОВЪ.

При истокѣ Невы лежитъ островокъ въ 16-ть десятинъ земли, названный Петромъ «Екатерининскимъ». Здѣсъ стоялъ дворецъ Екатерины I; въ немъ провела нѣсколько дней Екатерина II. Дворецъ этотъ давно сломанъ за ветхостью и на мѣсто его выстроено небольшое зданiе, въ которомъ хранится бюстъ Екатерины II, перенесенный изъ прежняго дворца. На этомъ островѣ, въ 1763 году, иностранцы Сиринiусъ и Лиманъ устроили ситцевую фабрику. В послѣдствiи прiобрѣлъ у нихъ ее Битепажъ за 200,000 р. Ситцы послѣдняго долгое время у насъ славились своею добротою.

Видъ Нотебурга.

"ОРѣШЕКЪ".

...Другой островъ въ этой мѣстности — это Шлиссельбургская крѣпость, основанная въ 1323 году новгородцами во время похода ихъ противъ шведов Невою в Ладожское озеро. Встарину носила она имя «Орѣшекъ». Впослѣдствiи девяносто лѣтъ крѣпостью владѣли шведы. Въ 1702 году, 21 октября, взялъ ее уже въ вѣчное владѣнiе императоръ Петръ. Какъ трофеи, въ крѣпости были найдены: мѣдная русская пушка, отлитая при царѣ Иванѣ Васильевичѣ, и 138 мортиръ и пушекъ шведскихъ, большой запасъ бомбъ, ядеръ, пороха и 172 пары латъ.

Встарину, по разсказамъ, стѣны, сложенныя изъ камня, были чрезвычайной высоты, до девяти саженъ съ зубцами; семь башенъ въ 12 саженъ высоты высились по угламъ стѣнъ. Въ 1750, 1800 и 1802 гг. при перестройкахъ, въ крѣпости стѣны понизили, зубцы и башни сравняли со стѣнами.

Первая башня, «Государева», составляла главный входъ. На ней вырѣзана была надпись: «Аnnо 1649, dni 18 May less». Слѣдующая башня «Головина». Къ сторонѣ озера — «Флажная», на ней флагъ крѣпости.

Существуетъ преданiе, что въ подвалѣ этой башни есть подводный ходъ изъ этого подземелья на 12 верстъ, въ липовую береговую рощу, и что въ этой рощѣ видны остатки древнихъ пещеръ. Народное преданiе относитъ устройство этого хода къ временамъ новгородцевъ.

Въ крѣпости были еще башни: «Королевская», на которой при шведахъ былъ маякъ, затѣмъ «Великокняжеская» или «Светличная» и еще «Колокольная».

Въ числѣ обычаевъ, соблюдаемыхъ въ крѣпости, существуетъ одинъ, завѣщанный Петромъ: каждый день здѣсь, въ 12 часовъ, совершается трезвонъ на кoлoкoльнѣ крѣпостного собора въ память взятiя крѣпости въ этотъ именно часъ.

УЗНИКЪ ШЛИССЕЛЬБУРГСКОЙ КРЕПОСТИ.

Шлиссельбургская крѣпость видѣла шесть историческихъ узниковъ. Первая здѣсь узница была царица Евдокiя Ѳеодоровна, урожденная Лопухина, первая супруга царя Петра, вторая узница, скончавшаяся здѣсь, была царевна Марiя Алексѣевна. Третiй узникъ былъ князь Дмитрiй Михаилович Голицынъ, заточенный сюда при императрицѣ Анне Iоанновнѣ. Четвертымъ узникомъ здѣсь былъ сподвижникъ Петра, фельдмаршалъ князь Владимiръ Владимiровичъ Долгорукiй. Пятый, недолговременный, узникъ въ Шлиссельбургѣ былъ страшный Биронъ и шестой, самый долговременный узникъ, былъ Iоаннъ Антоновичъ.

IОАННЪ АНТОНОВИЧЪ.

Въ началѣ 1756 года онъ былъ переведенъ изъ Холмогоръ въ Шлиссельбургъ, надзоръ за нимъ былъ порученъ гвардiи капитану Шубину. Вотъ инструкцiя, которая была дана Алексѣемъ Ивановичемъ Шуваловымъ послѣднему: «Быть у онаго арестанта вамъ самому и Ингерманландскаго пѣхотнаго полка прапорщику Власьеву, а когда за нужное найдете, то быть и сержанту Чекину въ той казармѣ дозволяется, а кромѣ-жъ васъ и прапорщика въ ту казарму никому ни для чего не входить, чтобъ арестанта видѣть никто не могъ. Когда же для убиранiя въ казармѣ всякой нечистоты кто впущенъ будетъ, тогда арестанту быть за ширмами, чтоб его видѣть не могли...»

Далѣе въ инструкцiи сказано, чтобъ въ крѣпость «хотя-бъ генералъ прiѣхалъ — не впускать»; присовокуплялось также «хотя-бъ и фельдмаршалъ и подобный имъ, никого не впущать и комнаты его императорскаго высочества великаго князя Петра Ѳеодоровича камердинера Карновича въ крѣпость не впускать и объявить ему, что безъ указу тайной канцелярiи пускать не велѣно». «Въ какомъ мѣстѣ арестантъ содержится и далеко-ль отъ Петербурга или отъ Москвы — не сказывать. Каковъ арестантъ, нѣмецъ или русскiй, или иностранецъ, подъ смертною казнiю подтвердить, чтобъ не разсказывали».

Взятiе Нотебурга.

Арестанту пища опредѣлена была въ обѣдъ по пяти и въ ужинъ по пяти блюдъ, на каждый день вина по одной полпива по шести бутылокъ, квасу потребное число. За болѣзнiю Шубина отправленъ былъ капитанъ Овцынъ.

Вотъ интересныя донесенiя послѣдняго, въ маѣ 1759 года о ввѣренномъ ему арестантѣ: «Объ арестантѣ доношу, что онъ здоровъ и хотя въ немъ болѣзни никакой не видно, только въ умѣ нѣсколько помѣшался, что его портятъ шептаньемъ, дутьемъ, пусканiемъ изо рта огня и дыма; кто въ постели лежа повернется или ногу переложить, за то сердится, сказываетъ шепчутъ и тѣмъ его портятъ; приходилъ разъ къ подпоручику, чтоб его бить, и мнѣ говорилъ, чтобъ его унять и ежели не уйму, то онъ станет бить; когда я стану разговаривать (разубѣждать), то и меня такимъ же еретикомъ называетъ...»

В iюлѣ доносилъ Овцынъ, что арестантъ былъ неспокоенъ, за столомъ, напримѣръ во время обѣда, всегда кривляетъ ротъ, головою и ложкою на меня, также и на прочихъ взмахиваетъ и многiя другiя проказы дѣлаетъ... 14-го числа говоритъ опять о порчѣ... «Я сказалъ, пожалуй, оставь, я этой пустоты болѣе слушать не хочу и потомъ пошелъ отъ него прочь. Онъ схватилъ меня за рукавъ я съ великимъ сердцемъ рванулъ»; далѣе капитанъ говоритъ: «Опасаюсь, чтобъ не согрѣшить, ежели не донести, что онъ въ умѣ не помешался, однакожъ, весьма сомнѣваюсь, потому что о прочемъ обо всемъ говоритъ порядочно; доказываетъ евангелiемъ, апостоломъ, минеею, прологомъ, Маргаритою и прочими книгами, сказываетъ въ которомъ мѣстѣ и въ житiи котораго святого пишетъ» и т. д.

По приказанiю Шувалова, Овцынъ спросилъ арестанта, кто онъ? Сначала отвѣтилъ, что онъ человѣкъ великiй и одинъ подлый офицеръ-то у него отнялъ и имя перемѣнилъ, а потомъ назвалъ себя принцемъ. «Я ему сказалъ, писалъ Овцынъ, чтобъ онъ о себѣ той пустоты не думалъ и впредь того не вралъ, на что весьма осердясь, на меня кричалъ» и т. д.

Взятiе Нотебурга.

По приказу Шувалова, Овцынъ сказалъ арестанту, что если онъ пустоты своей врать не отстанетъ, то все платье отъ него отберутъ и пища ему не такая будетъ. Въ показанiяхъ Овцына видно; что до 1760 года арестантъ все былъ беспокоенъ. Въ 1761 году придумали средство лечить его отъ безпокойства: не давали чаю, не давали чулокъ крѣпкихъ, и онъ присмирѣлъ совершенно.

Позднѣе находившiеся при немъ капитанъ Власьевъ и Чекинъ показывали, что онъ обладалъ полнымъ здоровьемъ, былъ косноязыченъ, при ѣдѣ жаденъ и не разборчивъ въ ней, самъ себѣ весьма часто задавалъ вопросы и, отвѣтствуя, говорилъ, что тѣло его; принца Iоанна, назначеннаго предъ симъ императоромъ россiйскимъ, который уже издавна отъ мipa отошелъ, а самымъ дѣломъ онъ есть небесный духъ, а именно св. Григорiй; который на себя принялъ образъ и тѣло Iоанна, почему презирая насъ и всѣхъ имъ видимыхъ человѣкъ самозлѣйшими тварями почиталъ; сказывалъ, что онъ часто въ небѣ бываетъ, что произносимыя нами слова и изнутри исходящiй духъ нечистый и огненный состоятъ, называлъ еретиками и опорочивалъ насъ въ томъ, что какъ мы другъ предъ другомъ, такъ и предъ образами святыми поклоняемся, симъ мерзость и непотребство наше оказывается, а небесные-де духи, изъ числа коихъ и онъ, никому поклоняться не могутъ.

Очень хотѣлось ему быть митрополитомъ и на это ему его тюремщики говорили: митрополитомъ ему быть нельзя, потому что митрополитъ и образамъ, и людямъ кланяется. Iоаннъ отвѣчалъ имъ, «что испросить у Бога дозволенiе временемъ и поклоны чинить».

Существуютъ свѣдѣния, впрочемъ документальность которыхъ не довольно извѣстна, что императрица Елисавета Петровна, колеблясь въ выборѣ послѣ себя наслѣдника, повелѣла привезти Iоанна въ Петербургъ; видѣла его въ первый разъ въ домѣ канцлера графа Воронцова, во второй — въ домѣ графа Шувалова и, какъ должно было ожидать, не нашла въ немъ способности царствовать.

ПОСѣЩЕНIЕ УЗНИКА ПЕТРОМЪ III.

По разсказамъ иностранцевъ, императоръ Петръ III, по вступленiи на престолъ, посѣтилъ въ 1761 году несчастнаго узника. Государь имѣлъ намѣренiе дать ему свободу, но убѣдился въ разстройствѣ умственныхъ способностей плѣнника. Петръ III отправился тайно въ извозчичьихъ экипажахъ въ Шлиссельбургъ, даже дядя императора, герцогъ Людвигъ, не узналъ объ отсутствiи императора.

При этомъ посѣщенiи съ нимъ были: баронъ Корфъ; прежнiй попечитель семейства Iоанна, Александръ Нарышкинъ, баронъ Унгернъ-Штернбергъ и статскiй советникъ Волковъ. Корфъ и Унгернъ-Штернбергъ оставили подробности этого посѣщенiя — первый сообщилъ Бюшингу, второй неизвѣстному автору. По словамъ послѣднихъ, Iоанну было тогда съ небольшимъ двадцать лѣтъ, онъ содержался въ комнатѣ удобной, но, по небреженiю, дрова были сложены близь оконъ и много отнимали свѣта: бѣлокурые волосы Iоанна были обстрижены въ кружокъ,

Лѣстница въ казематъ.

онъ былъ хорошо сложенъ, цвѣтъ тѣла его былъ матово-блѣдный. Онъ зналъ о себѣ, помнилъ добраго Корфа и нимало не испугался при видѣ императора и его офицеровъ, на всѣ вопросы о желанiяхъ давалъ одинъ отвѣтъ:— «больше свѣта», вѣроятно досадуя на складъ дровъ передъ окнами. На вопросъ, знаетъ ли онъ, кто такой Iоаннъ, отвѣчалъ, что знаетъ и называлъ себя Iоанномъ Антоновичемъ; впрочемъ, онъ оказался совершенно неспособнымъ мыслить ясно и говорить отчетливо.

Когда ему были переданы подарки: часы, табакерка и шелковый шлафрокъ, принцъ положилъ его подъ подушку. Постель его была простая, но онъ содержалъ ее опрятно. На вопросъ, что онъ знаетъ о своихъ родителяхъ, отвѣчалъ, что ихъ помнитъ, хвалилъ Корфа и т. д. Всѣ эти разсказы не заслуживаютъ особеннаго довѣрiя. Съ Корфомъ Iоаннъ Антоновичъ имѣлъ дѣло лишь весьма короткое время, бывши четырехлѣтнимъ ребенкомъ въ Ранненбургѣ.

УБIЕНIЕ IОАННА АНТОНОВИЧА.

Императрица Екатерина II, въ своемъ манифестѣ о кончинѣ Iоанна; говорила о немъ, что «онъ не зналъ ни людей, ни разсудка, не умѣлъ доброе отличить отъ худого, такъ какъ и не могъ притомъ чтенiемъ книгъ жизнь свою пробавлять, а за единое блаженство себѣ почитал довольствоваться мыслями тѣми; въ которыя лишенiе смысла человѣческаго его приводило».

На другой день по восшествiи на престолъ, Екатерина II изъ Петергофа прислала генералъ-маiору Силину слѣдующiй указъ: «Вскорѣ по полученiи сего имѣете, ежели можно того же дня, а, по крайней мѣрѣ, на другой день безыменнаго колодника, содержащегося въ Шлиссельбургской крѣпости, подъ вашимъ смотрѣнiемъ, вывезти сами изъ оной въ Кексгольмъ, а въ Шлиссельбургѣ въ самой оной крѣпости очистить лучшiе покои и прибрать, по крайней мѣрѣ, по лучшей опрятности оные; которые изготовить, содержать по указу». 4-го iюля Силинъ донесъ изъ деревни Мордя, лежащей въ 30-ти верстахъ отъ Шлиссельбурга, что их разбило бывшею на озерѣ бурею и они съ арестантомъ находятся въ означенной деревнѣ в ожиданiи другихъ судовъ изъ Шлиссельбурга для дальнѣйшаго слѣдованiя въ Кексгольмъ.

Затемъ Iоаннъ былъ отвезенъ обратно въ Шлиссельбургъ въ прежнее помѣщенiе.

Здѣсь посѣтила его сама императрица и, убѣдившись, что онъ лишенъ разума и человѣческаго смысла, признала оставить его въ томъ жилищѣ, но вмѣстѣ съ тѣмъ «дать ему, какъ она выразилась въ манифестѣ, человѣческое возможное удовольствiе».

Въ 1764 году два поручика, Мировичъ и Ушаковъ, задумали возвести несчастного Iоанна на престолъ и съ 4-го на 5-е iюля приступили къ исполненiю замысла, взбунтовали солдатъ и открыли огонь по небольшому караулу солдатъ, охранявшему темницу Iоанна. Офицеры Власьевъ и Чекинъ, находившiеся неотлучно при узникѣ, сперва отразили первый приступъ, но, видя дальнѣйшую опасность, рѣшились отвратить бѣдствiи и смуты — гибелью невинной причины возмущенiя. Они убили узника. Iоаннъ погибъ на 24 году жизни. Мировичъ, увидѣвъ трупъ принца; положил оружiе. Ревнитель принца былъ казненъ: 15-го сентября 1764 года ему въ Петербургѣ отрублена голова и тѣло сожжено съ эшафотомъ.

Тѣло несчастнаго правнука царя Iоанна Алексѣевича предано землѣ въ Шлиссельбургской крѣпости на томъ мѣстѣ, на которомъ построенъ былъ прежнiй соборъ Св. Iоанна Предтечи. О погребенiи Iоанна въ Шлиссельбургѣ свидѣтельствуютъ также письмо императрицы Екатерины II къ графу Н. И. Панину, изъ Риги отъ 9-го iюля, въ немъ сказано: «Безименнаго колодника велите хоронить по христiанской должности въ Шлиссельбургѣ, безъ огласки», и донесенiе коменданта Шлиссельбургской крѣпости о томъ, что погребенiе состоялось.

Казематъ.

По словамъ другихъ; тѣло несчастнаго Iоанна Антововича, сначала положенное въ Шлиссельбургской крѣпостной церкви, привлекало къ себѣ толпы сострадательныхъ посѣтителей, и потому было заперто, а впослѣдствiи отвезено въ большой Тихвинсiй Богородицкiй монастырь, гдѣ, по сказанiю старожиловъ, погребено въ паперти Успенскаго собора при самом входѣ.

ТОЛКИ О СМЕРТИ НЕСЧАСНАГО ПРИНЦА.

Въ первое время послѣ смерти Iоанна всякiе толки о немъ считались опасными.

Извѣстный аббатъ Шаппъ д'0трошъ разсказываетъ слѣдующее: «Въ бытность мою въ Петербургѣ, мнѣ случилось быть у служащаго иностранца. Изъ любопытства я спросилъ, умеръ ли принцъ Иванъ или еще живъ; мнѣ отвѣтили шепотомъ на ухо, что объ этомъ принцѣ въ Россiи говорятъ. Насъ, однако, в комнате было только три француза и она имѣла болѣе тридцати футовъ въ квадрате».

Убиенiе Iоанна тогда произвело въ публикѣ глубокое впечатленiе и не удивительно, что въ обществѣ ходили разсказы съ болѣе или менѣе вымышленными подробностями. Сальдернъ разсказываетъ, что Iоаннъ былъ убитъ однимъ ударомъ кинжала; въ сборникѣ Бюшинга говорится, что его сперва ранили въ ногу, затемъ въ руку, что принцъ защищался, но умеръ отъ ранъ, нанесенныхъ ему въ грудь.

У Кастейра находимъ самый подробный разсказъ — тутъ говорится, какъ несчастный узникъ, разбуженный выстрѣлами, просилъ пощадить его, какъ на него набросились офицеры, какъ онъ отчаянно боролся съ ними и, покрытый ранами, сломалъ еще шпагу, пока, наконецъ, не закололи его штыкомъ. Несомненно, что весь этотъ разсказъ дѣло вымысла. Чекину и Власьеву было не трудно заколоть погруженнаго въ сонъ слабосильнаго юношу.

Бюшингъ разсказываетъ, что тѣло принца, выставленное въ крепостной церкви, было одѣто въ тотъ самый баранiй тулупъ, въ которомъ онъ лежалъ на постелѣ въ минуту нападенiя. Кастейра говоритъ, что тѣло лежало въ матросскомъ платьѣ; другой иностранецъ Германъ повѣствуетъ, что трупъ былъ одѣтъ въ русскую синюю крестьянскую рубашку и что маленькая рыжая борода и необыкновенно бѣлая кожа покойника обращала на себя вниманiе зрителей.

НЕОБИТАЕМАЯ ПОСТРОЙКА ПРИ ПЕТРЕ III.

Уильямъ Коксъ, посѣтившiй Шлиссельбургъ въ 1778 году, разсказываетъ, что Шлиссельбургская крѣпость своими мрачными стѣнами и мертвою тишиною произвела на него самое тяжелое впечатлѣнiе. Здѣсь онъ, между прочимъ, видѣлъ недостроенный кирпичный одноэтажный домъ, состоявшiй изъ одиннадцати комнатъ; домъ былъ необитаемъ, онъ былъ заложенъ по приказанiю Петра III и строился съ большою поспѣшностью въ шесть недѣль. Работа остановилась со смертью императора.

КОМЕНДАНТЪ ПЛУТАЛОВЪ.

Постройка такого большого зданiя въ такомъ мѣстѣ и въ такой короткiй срокъ, какъ замѣчаетъ Коксъ, всѣмъ казалась таинственною, но есть полное основанiе думать, что Петръ III намѣревался запереть въ немъ свою супругу. Въ Павловское и Александровское время, въ Шлиссельбургѣ служилъ комендантомъ генералъ-маiоръ Григ. Васил. Плуталовъ ^(п), ветеранъ старой Екатериненской армiи. Этотъ старикъ отличался строгой честностью и пользовался въ свое время привилегiей съ высшими говорить съ прибаутками и шуточками колкую правду. Однажды при императорѣ Павлѣ онъ рѣшительно отказался быть суровымъ съ присылаемыми къ нему во множествѣ всякого званiя арестантами. «Государь,— сказалъ онъ — дѣлайте изъ меня что вамъ угодно; только я солдатъ и стражъ ихъ, а не палачъ». Государь, тронутый такой человѣколюбивою смѣлостью стараго воина, обнялъ его и поцѣловалъ. Плуталовъ, по разсказамъ Вигеля, имѣлъ обыкновенiе со всѣми цѣловаться по старому русскому обычаю.

Домъ коменданта въ Шлиссельбургской крѣпости.

Въ Шлиссельбурге ежегодно 8-го iюля празднуется день Казанской Божiей Матери; въ тамошнемъ храмѣ имѣется чудотворная икона, замѣчательная своею древностью и судьбою. Эта святыня; вмѣстѣ съ другою иконою, св. Iоанна Крестителя, обрѣтена вскорѣ послѣ завоеванiя крѣпости, въ стѣнѣ бывшей тамъ шведской кирки, которая образовалась изъ православной церкви, построенной во время пребыванiя въ Орѣшкѣ новгородскаго архiепископа Василiя. Судя по преданiямъ, обѣ иконы были заложены въ стѣну русскими во время нашествiя Делагарди въ 1611 году.

КЛИМАТЪ ШЛИССЕЛЬБУРГА

Не смотря на близкое разстоянiе отъ Петербурга, въ Шлиссельбургѣ гораздо холоднѣе; причина — совершенно открытая плоскость со стороны сѣвера и изобилiе воды. Цвѣты здѣсь только начинают цвѣсти въ iюлѣ и уже погибаютъ отъ морозовъ въ августѣ. Замѣчательно также перiодическое чрезъ каждыя 7 лѣтъ повышенiе и пониженiе уровня Ладожскаго озера отъ 7 до 8 футъ; обстоятельство это первый замѣтилъ Минихъ, при рытьѣ Ладожскаго канала. Работу канала производили 7 полковъ и 7 тысячъ вольныхъ рабочихъ. Рабочiе сильно страдали отъ болѣзней, смертность была очень значительна; мертвыя тѣла погребали тутъ же въ плотинѣ канала, ставя надъ гробами солдатъ деревянные кресты, а надъ офицерскими могилами холмики со значками.

Такимъ образомъ вся плотина на первыхъ 13-ти верстахъ представляла печальный видъ кладбища и въ народѣ было мнѣнiе, что мѣстность заражена моровою язвою. Минихъ приказалъ срубить и сжечь всѣ кресты. Это распоряженiе вскорѣ заставило забыть слухи и болѣзни и привлекло на каналъ множество рабочихъ. 22-го мая 1719 года Петръ своеручно открылъ работы канала и, наполнивъ три раза тачку землею, отвезъ ее въ сторону. Лопата царя хранится въ домикѣ Петра I, въ с. Дубно, на Ладожскомъ каналѣ, гдѣ стоитъ и ботикъ, въ которомъ царь ѣздилъ по кювету канала, осматривая работы. Дѣйствительная длина канала опредѣлялась въ 104 версты.

До существованiия Ладожскаго канала, третья часть барокъ погибала на озерѣ. Въ 1861 году въ Шлиссельбургѣ былъ начатъ новый Ладожскiй каналъ, который былъ оконченъ въ пять лѣтъ. Копка перваго Ладожскаго канала продолжалась 12 лѣтъ.

Ссылка

Шлиссельбург — фотографии

Приложения

Плуталовъ, Григорiй Васильевичъ, генералъ-лейтенантъ, Шлиссельбургскiй комендантъ; родился около 1750 г. и происходилъ изъ дворянъ Рязанской губернiи. Начавъ службу рядовымъ 26-го апрѣля 1765 года, онъ въ 1769 г. получилъ чинъ прапорщика, въ 1771 г. (1-го января) — подпоручика, въ 1773 г.— поручика, въ 1778 г.— капитана въ Рязанскомъ пѣхотномъ полку. Произведенный 9-го сентября 1779 г. въ секундъ-маiоры, П. переведенъ былъ въ Кронштадтскiй гарнизонъ, гдѣ въ слѣдующемъ, 1780 году получилъ чинъ премьеръ-маiора съ назначенiемъ въ С.-Петербургскую губернiю. Въ 1784 году (марта 15-го) П. былъ назначенъ засѣдателемъ въ Уѣздный Шлиссельбургскiй Судъ и произведенъ въ надворные совѣтники, въ 1790 г. (iюня 25-го) получилъ чинъ подполковника, съ принятiемъ въ бывшiй С.-Петербургскiй гарнизонный № 1 баталiонъ, въ слѣдующемъ году получилъ званiе батальоннаго командира въ С.-Петербургскомъ № 3 баталiонѣ, въ 1797 г. (9-го сентября) произведенъ въ полковники съ опредѣленiемъ шефомъ въ гарнизонный его имени полкъ и съ назначенiемъ комендантомъ г. Шлиссельбурга. Получивъ 1-го сентября 1798 г. чинъ генералъ-маiора, П., оставаясь все въ той же должности, 22-го августа 1826 г. произведенъ былъ въ генералъ-лейтенанты и умеръ, состоя на службѣ, 4-го марта 1827 г.; погребенъ онъ въ Невской Лаврѣ. П. никогда не былъ въ походахъ.

Формулярный список 1827 г.; «Сѣверная Пчела» 1827 г., № 30 и 1828 г., № 19; «Отечественныя Записки» 1827 г., ч. 30, стр. 334—336.

Б. Гарскiй.

Русский биографический словарь. 1896—1918