Проф. С. Ѳ. Платоновъ. Сокращенный курсъ русской исторiи для средней школы. Складъ изданiя у Я. Башмакова и Кº., въ Петроградѣ, 1915. — С. 28—36
Послѣдствiя принятiя Русью христiанства.
§ 12. Внѣшнее устройства церкви въ древней Руси.
§ 13. Черты до-христiанскаго быта русскихъ славянъ.
§ 14. Влiянiе церкви на гражданскiй бытъ.
§ 15. Христiанское просвѣщенiе на Руси.
§ 12. Внѣшнее устройство церкви въ древней Руси. Крещенiе Руси не слѣдуетъ представлять сѣбѣ, какъ одну пpoстую перѣмѣну вѣрованiй. Съ принятiмъ христiанства возникло на Руси много новыхъ установленiй и учрежденiй. Изь Грецiи пришла на Русь iepapxiя: въ Кiевѣ сталъ жить русскiй митрополитъ, поставляемый Константинопольскимъ патрiархомъ; въ другихъ городахъ были поставлены подчиненные митрополиту епископы. Въ Кiевѣ: и во всѣхъ епархiяхъ строились церкви и устраивались монастыри; причты церквей и братiя монастырей подчинялись своему епископу, а черезъ него митрополиту. Такимъ образомъ власть митрополита простиралась на всю Русь и объединяла все духовенство страны. Вмѣстѣ съ христiанствомъ на Русь пришла письменность, а съ нею книжное просвѣщенiе. Какъ ни слабо оно было на первыхъ порахъ, оно все же оказывало могучее влiянiе на познавшихъ его людей. Богослужебныя и священныя книги принесены были на Русь на доступнымъ для всѣхъ языкѣ славянскомъ, томъ самомъ, на которомъ изложили ихъ славянские первоучителя свв. Кириллъ и МеѲодiй и ихъ болгарскiе ученики. Языкъ зтихъ книгъ былъ вполне понятѣнъ русскимъ и «книжное ученiе» было поэтому незатруднено. Тотчасъ по крещенiи на Руси возникаютъ школы съ учителями-священниками и появляется книжники-любители просвѣщенiя, собиравшiе и переписывающiе книги. Митрополитъ и вообще духовенство управляли и судили подчиненныхъ имъ людей такъ, какъ это дѣлалось въ греческой церкви, на основанiи особаго сборника законовъ. Номоканона, получившая на Руси въ болгарскомъ переводѣ названiе Кормчей книги. (Въ этомъ сборникѣ заключались церковныя правила Апостольскiя и вселенскихъ соборовъ, также гражданскiе законы православныхъ Византiйскихъ императоровъ). Церкви принадлежали земли, на которыхъ духовенство и монастыри вели хозяйство по-своему, руководясь византiйскими обычаями и законами, устанавливая такiя отношенiя къ земледѣльцамъ, какiя были приняты въ Грецiи.
Такимъ образомъ на Руси вмѣстѣ съ новымъ вѣроученiемъ появились новыя власти, новое просвѣщенiе, новые законы и суды, новые землевладѣльцы и повые землевладѣльческiе обычай. Такъ какъ Русь приняла вѣеру изъ Византiи, то все повое, что пришло вмѣстѣ съ вѣрою, имѣло византiйскiй характеръ и служило проводникомъ византiйскаго влiянiя на Русь.
§ 13. Черты до-христiанскаго быта русскихъ славянъ. По нашимъ понятiчмъ, государство, въ которомъ мы живемъ, должно карать виновныхъ за преступленiя и проступки и по возможности предупреждать всякое нарушенiе порядка и права.
Воры или у6iйца отыскивается и наказывается независимо отъ того, просятъ объ этомъ или не просятъ потерпѣвшiе отъ него люди. Вь древнѣйшее до-христiанское время было не такъ. Князья не вмѣшивались въ общественную жизнь, пока къ нимъ не обращалось за этимъ само населенiе. Преступленiе тогда считалось «обидою», за которую долженъ былъ отплатить, «отомстить», самъ обиженный или его родъ. Человѣка защищалъ не князь, а свои, близкiе ему, люди; за убитаго «мстили» отецъ, братья, дяди, племянники. Обычай «кровной мести» и вообще «мести» былъ такъ pacпространенъ, что его признавало далее тогдашнее законодательство. Иначе и быть не могло въ такомъ обществѣ, гдѣ княжеская власть была еще слаба, гдѣ князь бывалъ иноплеменникомъ и жилъ окруженный дружиною такихъ же иноплеменниковъ-варяговъ. НIa подобiе того, какъ варяжская дружина съ своимъ конунгомъ-княземъ составляла особое сообщество среди славянъ, и сами славяне имѣли такiе же особые союзы и сообщества. Они жили или родами, или общинами; въ другихъ случаяхъ они сами устраивали дружины и торговыя товарищества въ городахъ. Человѣкъ, принадлежавшiй къ какому-нибудь союзу или входившiй въ какое-нибудь сообщество, пользовался защитою рода, общины, дружины, товарищества, и мало надѣялся на князя. Лишенный же покровительства своихъ близкихъ, прогнанный изъ какого-либо сообщества, человѣкъ становился беззащитнымъ, потому что никто нe считалъ себя обязаннымъ придти къ нему на помощь: его можно было, по старому выражало, «убити во пса мѣсто» — и остаться безъ всякаго наказанiя и возмездiя. Такiе беспризорные и беззащитные люди назывались изгоями (отъ того же корня, какъ и слово «гой»: «гой еси» значило: будь здравъ, будь живь); изгои были какъ бы «изжитые», выкинутые вонъ изъ жизни люди.
Родовой бытъ первоначально велъ людей къ обособленiю. Роды жили замкнуто, чуждались одинъ другого и враждовали одинъ съ другимъ. А между тѣмъ каждому роду было необходимо со стороны добывать невѣстъ для браковъ своихъ родичей. Отсюда возникъ обычай добывать ихъ насилiемъ и хитростью, посредствомъ «умычки», или увоза. Впослѣдствiи этотъ обычай смягчился: если невѣсту «умыкали», то по предварительному съ нею уговору. Въ то же время возникли и другiе способы заключенiя брака: женихъ мирно приходилъ за невѣстою и выкуплъ невѣсту у ея рода, уплачивая «вѣно». Кое-гдѣ, — тамъ, гдѣ нравы были мягче, — бракъ подходилъ ближе къ нашимъ обычаямъ: невѣста прiѣзжала въ домъ жениха и за нею привозили ея приданое. Но такъ бывало, по словамъ лѣтописца, только у полянъ. Въ прочихъ же мѣстахъ семейный быть отличался грубостью, тѣмъ болѣе, что вездѣ существовалъ обычай многоженства. Преданiе говоритъ, что самъ князь Владимиръ до крещенiя своего тоже держался этого обычая. Положенiе женщины въ семьѣ, особенно при многоженствѣ, было очень нелегко, о чемь свидѣтельствуютъ народныя пѣсни. Въ нихъ горько оплачивается судьба дѣвушки, отдаваемой или продаваемой въ чужой родъ.
Въ языческое время на Руси было лишь одно общественное различiе: люди дѣлились на свободныхъ и несвободныхъ, или рабовъ. Свободные назывались мужами; рабы носили названiе челядь (вь единственномъ числѣ холопъ, роба). Положенiе рабовъ, очень многочисленныхъ, было тяжко: они разсматривались, какъ рабочiй скотъ въ хозяйствѣ своего господина. Они не могли имѣть собственнаго имущества, не могли быть свидѣтелями въ судѣ, не отвѣчали за свои преступленiя предъ закономъ. За нихъ ответствовалъ господинъ, который имѣлъ право жизни и смерти надъ своимъ холопомъ и наказывалъ его самъ, какъ хотелъ. Свободные люди находили сѣбя защиту въ своихъ родахъ и сообществахъ; холопъ могъ найти себѣ защиту только у господина; когда же господинъ его отпускалъ на волю или прогонялъ, рабъ становился изгоемъ и лишался покровительства и пристанища.
Такимъ образомъ въ языческомъ обществѣ княжеская власть не имѣла той силы и значенiя, какое имѣетъ государственная власть теперь. Общество дѣлилось на самостоятельные союзы, которые одни лишь своими силами охраняли и защищали своихъ членовъ. Вышедшiй изъ своего союза человѣкъ оказывался безправнымъ и беззащитнымъ изгоемъ. Семья, при обычаѣ многоженства, умычки и покупки невѣстъ, имѣла грубый языческiй характеръ. Рабство было очень распространено. Грубая сила господствовала въ обществѣ и человѣческая личность сама по себѣ въ немъ не имѣла никакого значенiя.
Подь влiянiемъ христiанства языческiе порядки на Руси начали замѣтно смягчаться.
§ 14. Влiянiе церкви на гражданскiй бытъ. Христiанская церковь, основанная на Руси княземъ Владимиромъ, не могла примириться съ языческими порядками и обычаями древней Руси. Вмѣстѣ съ Христовымъ ученiемъ о любви и милости церковь принесла на Русь и начала византiйской культуры. Уча язычниковъ вѣрѣ, она стремилась улучшить ихъ житейскiе порядки. Подъ влiянiемъ христiанства отдѣльные лица изъ языческой среды измѣняли къ лучшему свои взгляды и нравы, шли вослѣдъ Христу и являли высокiе примѣры нравственной христiанской жизни и даже подвижничества. На Руси появилось много благочестивыхъ христiанъ, почитавшихъ церковь, любившихъ книги и иногда уходившихъ отъ мiрскихъ соблазновъ вь монастыри и въ пустынное житье. Черезъ свою iерархiю и примѣромъ ревнителей новой вѣры церковь дѣйствовала на нравы и учрежденiя Руси. Она показывала, какъ надо жить и дѣйствовать въ дѣлахъ личныхъ и общественныхъ.
Церковь старалась поднять значенiе княжеской власти. Князей она учила, какъ они должны управлять: «воспрещать злымъ и казнить разбойниковъ». «Ты поставленъ отъ Бога на казнь злымъ, а добрымъ на милованье», говорило духовенство князю Владимиру, указывая ему, что князь не можетъ оставаться безучастнымъ къ насилiю и злу въ своей землѣ, что онъ долженъ блюсти въ ней порядокъ. Такой взглядъ духовенство основывало на убѣжденiи, что княжеская власть, какъ и всякая земная власть, учинена отъ Бога и должна творить Божью волю. Въ то же время церковь требовала отъ подданныхъ князя, чтобы они «имѣли прiязнь» къ князю, не мыслили на него зла и смотрѣли на него, какъ на избранника Божiя, на прирожденнаго и богоданнаго государя. Когда князья сами роняли свое достоинство въ грубыхъ ссорахъ и междоусобiяхъ («которахъ» и «коромолахъ»), духовенство старалось мирить ихъ и учить, чтобы они «чтили старѣйшихъ» и «не переступали чужого предѣла».
Найдя на Руси рядъ союовъ, родовыхъ и племенныхъ, дружинныхъ и городскихъ, церковь образовала собою особый союзъ — церковное общество; въ составъ его вошло духовенство, затѣмъ люди, которыхъ церковь опекала и питала, и наконецъ, люди, которые служили церкви и отъ нея зависѣли. Церковь опекала и питала тѣхъ, кто не могъ самъ себя кормить: нищихъ, больныхъ, убогихъ. Церковь давала прiютъ и покровительство всѣмъ изгоямъ, потерявшiимъ защиту мiрскихъ обществъ и союзовъ (§ 13). Церковь получала въ свое владѣнiе села, населенныя рабами. И изгои, и рабы становились подъ защиту церкви и дѣлались ея работниками. Всѣхъ своихъ людей одинаково церковь судила и рядила по своему закону (по Кормчей книгѣ) и по церковнымъ обычаямъ; всѣ эти люди выходили изъ подчиненiя князю и становились подданными церкви. И какъ бы ни былъ слабъ или ничтоженъ церковный человѣкъ, церковь смотрѣла на него по-христiански — какъ на свободнаго человѣка. Для нея всѣ были братья во Христѣ и но было предъ Господомъ ни раба, ни господина. Въ церкви не существовало рабства: рабы, подаренные церкви, обращались въ людей лично свободныхъ; они были только прикрѣплены къ церковной землѣ, жили на ней и работали на пользу церкви. Такимъ образомъ церковь давала свѣтскому обществу примѣръ новаго, больше совершенного и гуманного устройства, въ которомъ могли найти себѣ защиту и помощь всѣ немощные и беззащитные.
Церьковь, затѣмъ, влiяла на улучшенiе семейныхъ отношенiй и вообще нравственности въ русскомъ обществѣ. Всѣ проступки и преступленiя противъ вѣры и нравственности подлежали суду не княжескому, а церковному. Церковные судьи, во-первыхъ, судили за святотатство, еретичество, волшебство, языческiя моленiя. Церковные судьи, во-вторыхь, вѣдали всѣ семейныя дѣла, возникавшiя между мужьями и женами, родителями и дѣтьми. Церковь старалась искоренить языческiе обычаи и нравы въ семейномъ быту: многоженство, умыканiе и покупку женъ, изгнанiе жены мужемъ, жестокости надъ женами и дѣтьми и вообще грубые обычаи языческаго общества.
Въ особенности возставало духовенство противъ грубыхъ формъ рабства на Руси. Въ поученiяхъ и проповѣдяхъ, въ бесѣдахъ и разговорахъ представители духовенства дѣятельно учили господъ быть милосердыми съ рабами и помнить, что рабъ — такой же человѣкъ и христiанинъ какь и самъ его господинъ. Въ поученiяхъ запрещалось не только убивать, но и истязать раба. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ церковь прямо требовала у господъ отпуска рабовъ и рабынь на свободу. Хотя увѣщанiя благочестивыхъ поученiй и не искореняли рабства, однако измѣнялся и смягчился самый взглядъ на раба и дурное обращенiе съ pабами стало почитаться «грѣхомь». Оно еще не каралось закономъ, но уже осуждалось церковью и становилось предосудительнымъ.
Такъ широко было влiянiе церкви на бытъ языческаго общества. Оно охватывало всѣ стороны общественной жизни и подчиняло себѣ одинаково какъ дѣятельность князей, такъ и частную жизнь всякой семьи. Это влiянie было особенно дѣятельно и сильно благодаря одному обстоятельству. Въ то время, какъ княжеская власть на Руси была еще слаба и кiевскiе князья, когда ихъ становилось много, сами стремились къ раздѣленiю государства,—церковь была едина и власть митрополита простиралась одинаково yа всю Русскую землю. Настоящее единовластiе на Руси явилось прежде всего въ церкви, и это сообщало церковному влiянiю внутреннее единство и силу.
§ 15. Христiанское просвѣщенiе на Руси. Просвѣтительная дѣятельность церкви была многообразна. Прежде всего просвѣтительное значенiе имѣли тѣ примѣры новой христiанской жизни, которые давали русскимъ людямъ отдѣльные подвижники и цѣлыя общины подвижниковъ — монастыри. Затѣмъ просвѣтительное влiянiе оказывала письменность, какъ переводная греческая, такъ и оригинальная русская. Наконецъ, просвѣтительной значенiе имѣли тѣ предметы и памятники искусства, которые церковь создала на Руси съ помощью греческихъ художниковъ.
Примѣры благочестивой христiанской жизни являли какъ мiрскiе, такъ и церковные люди. Лѣтописецъ говоритъ, что самъ князь Владимиръ послѣ крещенiя сталъ добрымъ и милостивымъ, заботился объ убогихъ и нищихъ, думалъ о книжномъ просвещенiи. Среди его сыновей были также благочестивые князья. Въ средь простынь людей па первыхь же порахь послѣ принятiя новой вѣры являются христiане въ самомъ высокомъ смыслѣ слова. Таковъ, напримеръ, Иларiонъ, изъ священниковъ села Берестова (около Кiева), поставленный въ санъ русскаго митрополита за свое благочестiе, ученость и удивительный ораторскiй талантъ. Таковъ инокъ св. Ѳеодосiй, игуменъ Печерскаго Кiевскаго монастыря, съ дѣтства проникнутый Христовымъ ученiемъ, оставившiй зажиточный домъ для монашеской убогой жизни и стяжавшiй ceбѣ славу подвижника, писателя и пpоповѣдника. Влiянiе подобныхъ людей въ русскомъ обществѣ было очень велико и благотворно. Вокругъ нихъ собирались ихъ послѣдователи и ученики и образовывали цѣлыя общины, называемыя монастырями. Древнiе монастыри не всегда были похожи на нынѣшнiе. Удаляясь изъ городовъ въ лѣсную глушь, тогдашнiе монахи составляли свое особое поселенiе какъ бы въ пустынѣ, не имѣя до времени ни храма, ни монастырскихъ стѣнъ. Ихъ община кормилась своими трудами и терпѣла нужду даже во всемъ необходимомъ до той поры, пока не получала извѣстности и не привлекала благочестивыхъ поклонниковъ. Строгая жизнь и трогательное братство иноковъ, способъ хозяйства ихъ, совершенно новый для языческой среды, основанный на личномъ безкорыстiи иноковъ и на ихъ неустанномъ трудѣ на пользу братiи,— все это очень сильно дѣйствовало на умы тогдашнихъ людей. Они желали помочь благочестивой братiи, чѣмъ могли: строили въ монастырѣ храмы, дарили монастырю земли и рабовъ, жертвовали золото и драгоцѣнности. Скромная община монаховъ превращалась въ богатый и благоустроенный монастырь и дѣлалась религiознымъ и просвѣтительнымъ средоточиемъ для своей области. Монастырь училъ не только вѣрѣ, но и «книжному почитанiю», и хозяйственнымъ прiемамъ. Въ монастыряхъ образовывались цѣлыя библiотеки и процвѣтала грамотность; почти всѣ знаменитые писатели Кiевской Руси вышли изъ монастырей. На обширныхъ земляхъ монастырей всѣ хозяйственные порядки установлялись сообразно указанiямъ греческаго закона и отличались правильностью и стройностью. Поэтому монастырское (и вообще церковное) землевладѣнiе становилось образцомъ не только для частныхъ, но даже и для княжескихъ земельныхъ хозяйствъ.
Въ первое время христiанская письменность на Руси не была обширна. Книги, принесенныя на Русь вмѣстѣ съ крещенiемъ, представляли собою болгарскiе переводы Библiи, богослужебныхъ книгъ, поученiй, историческихъ книгъ, Кормчей книги и т. п. Подъ влiянiемъ этой болгарской письменности создалась и собственная русская письменность, въ которой главное мѣсто занимали лѣтописи и житiя святыхъ, поученiя и молитвы. Эта письменность, за немногими исключенiямъ, не отличалась ни ученостью, ни литературнымъ искусствомъ. Первые кieвскie писатели были просто грамотными людьми, обладавшими нѣкоторою начитанностью. Они подражали переводнымъ образцамъ такъ, какъ умѣли, безъ школьной учоности и риторическаго искусства. Тѣмъ не менѣе ихъ произведенiя оказывали замѣтное влiянiе на духовную жизнь нашихъ продковъ и содѣйствовали смягченiю нравовъ на Руси.
Наковецъ, христiанская вера на Руси совершила переворотъ въ области пластическаго искусства. Языческая Русь не имѣла храмовъ и довольствовалась изваянiями идоловъ. Христианство повело къ созданiю громадныхъ каменныхъ храмовъ въ главнѣйшихъ городахъ. Кiевскiй храмъ Успенiя Богоматери, получившiй названiе Десятянной церкви потому, что Владимiръ удѣлилъ на его содержанiе «десятину» (то-есть десятую часть) княжоскихъ доходовъ, былъ древнѣйшимъ каменнымъ храмомъ въ Кiевѣ. Каменные храмы въ Кiевѣ, Новгородѣ и въ другихъ главнѣйшихъ городахъ Руся были созданы вслѣдъ за Десятинною церковью. Они строились по византiйскимъ образцамъ и украшались богатѣйшими мозаиками и фресками. Архитектурное дѣло и живопись подъ влiянiемъ церковнаго строительства достигли въ Кieвѣ значительнаго развитiя. А съ ними вмѣстѣ развились и прочiя искусства и художественныя ремесла, въ особенности же ювелирное дѣло и производство эмали. Порвыми мастерами во всѣхь отрасляхъ художественнаго производства быля, конечно, греки. Позднѣе подъ ихъ руководствомъ появились и русскiе мастера. Развилось такимъ образомъ нацiональное искусство. Но оно въ Кiевской Руси отличалось рѣзко выраженнымъ византiйскимъ характеромъ и потому извѣстно подъ именемъ русско-византiйскаго.
Начало книги ◀ ▶ Кiевское государство въ XI—XII вѣкахъ. §§ 16—21.