Проф. С. Ѳ. Платоновъ. Сокращенный курсъ Русской исторiи для средней школы. Изданiе второе. Складъ изданiя у Я. Башмакова и Ко. Петроградъ, 1915. — С. 171—187
§ 72. Первое ополченiе противъ поляковъ и его неудача.
§ 73. Второе ополченiе противъ поляковъ и освобожденiе Москвы.
§ 74. Избранiе въ цари Михаила Ѳедоровича Романова.
§ 75. Значенiе и послѣдствiя смутнаго времени.
Глава пятая.
Время царя Михаила Ѳедоровича (1613—1645).
§ 76. Начало царствованiя.
§ 77. Борьба съ врагами государства.
§ 72. Первое ополченiе противъ поляковъ и его неудача. На Рождествѣ 1610 года патрiархъ Гермогенъ разослалъ уже по городамъ свои грамоты, призывая русскихъ людей подняться противъ Сигизмунда. Узнавъ объ этихъ грамотахъ, Гонсѣвскiй и подчинившiеся ему московскiе бояре взяли Гермогена подъ стражу и отобрали отъ него его писцовъ. Но дѣло было сдѣлано: города получили призывъ патрiарха и поднялись противъ короля. По всей странѣ собирались воинскiе люди и направлялись къ Москвѣ для ея освобожденiя отъ польскаго гарнизона 1).
1) Съ сѣвера шли городскiя ополченiя — такiя же, какiя незадолго до того сражались противъ тушинцевъ вмѣстѣ съ княземъ Скопинымъ. Изъ центральныхъ областей поднимались дворянскiе отряды. Съ юга и изъ Калуги приближались казачьи отряды, служившiе Тушинскому вору, а теперь желавшiе послужить Москвѣ противъ внѣшнего общаго врага.
Изъ многихъ вождей громаднаго ополченiя особенно выдавались трое: Рязанскiй воевода Прокопiй Ляпуновъ (происходившiй изъ рязанскихъ же дворянъ); Тушинскiй бояринъ князь Дмитрiй ТимоѲеевичъ Трубецкой и казачiй атаманъ (пожалованный въ бояре Bopoмъ) Иванъ Заруцкiй. Къ Пасхѣ 1611 года ополченiя должны были со всѣхъ сторонъ подойти къ стѣнамъ Москвы.
Польскiй гарнизонъ въ Москвѣ зналъ о движенiи на Москву земской рати и готовился къ оборонѣ. Поляки занимали двѣ внутреннiя крѣпости Москвы, Кремль и Китай-городъ. Эти крепости были окружены «Бѣлымъ городомъ» съ бѣлою каменною стеною (на ея мѣстѣ московскiе бульвары), а Бѣлый городъ былъ окруженъ еще «Землянымъ городомъ» съ землянымъ валомъ (на его местѣ теперь Садовая улица). Защищать громадное пространство города Бѣлаго и Земляного у поляковъ не было силъ, и они поэтому рѣшили выжечь эти части Москвы, чтобы земскiя ополченiя не могли найти въ нихъ для себя опору и прикрытiе. Такъ всегда поступали въ то время: выжигали всѣ постройки «посадовъ», окружавшихъ крѣпостныя стѣны. Поводомъ къ этому дѣлу послужила уличная ссора (на Страстной нѣделѣ, 19-го марта 1611 года) между поляками и москвичами. Поляки напали на москвичей въ Китай-городѣ, множество перебили, остальныхъ же выбили вонъ, въ Бѣлый городъ. Затѣмъ за толпою они сами выѣхали въ Бѣлый городъ и успѣли его поджечь во многихъ мѣстахъ. Москва выгорѣла вся какъ разъ передъ приходомъ земской рати. Передовые отряды земскихъ войскъ подъ начальствомъ воеводы г. Зарайска, князя Дмитрiя Михайловича Пожарскаго, успѣли придти въ Москву еще во время уличнаго боя съ поляками и вмѣстѣ съ москвичами вогнали врага въ Кремль и Китай. (При этомъ самъ Пожарскiй былъ тяжело раненъ). Все же войско собралось на развалинахь Москвы въ теченiе Святой недѣли и немедленно начало осаду.
Разоренiе и осада Москвы уничтожили всякое значенiе для земли московскаго правительства. Никто уже не повиновался боярамъ и чиновникамъ, сидѣвшимъ въ осадѣ вмѣстѣ съ поляками. Они стали явными измѣнниками и врагами своего народа потому что служили королю и воевали съ русской ратью, осадившею Москву. Вмѣсто измѣнной московской власти надобно было создать другую. Въ подмосковномъ земскомъ ополченiи и постарались объ этомъ. Выборные люди отъ разныхъ частей ополченiя сошлись на общiй советъ и «всею землею» установили правительство для своей рати и для всего государства. Для управленiя войскомъ и землей они избрали «троеначальниковъ» — главныхъ воеводъ: Пр. Ляпупова, князя Д. Трубецкого и И. Заруцкаго. Для веденiя дѣлъ устроены были, взамѣнъ московскихъ, новыя учрежденiя, или «приказы» 1).
1) Разрядъ и Помѣстный приказъ —для управленiя службою и вемлевладѣнiмъ ратныхъ людей, Большой Дворецъ и Большой Приходъ — для хозяйственныхъ и денежныхъ дѣлъ и т. д. Особымъ приговоромъ (30-гo iюня 1611 года) „вся земля" опредѣлила порядокъ веденiя разныхъ дѣлъ, земельныхъ и служебныхъ, какъ въ рати, такъ и въ городахь.
Въ подмосковномъ лагерѣ образовалась такимъ образомъ новая государственная власть, которая должна была заманить собою боярское правительство въ Москвѣ и должна была поддерживать порядокъ по всей Руси.
Однако эта власть существовала очень недолго. По призыву патрiарха въ земское ополченiе охотно шли не только дворяне и горожане, но и тушинскiе казаки — «воры», служившiе ранѣе второму самозванцу. Когда они сошлись подъ Москвою съ дворянами-землевладѣльцами, между ними вспыхнула старая вражда и междоусобiе, какъ это было и въ лагepѣ Болотникова 2).
2) Казачество пополнялось по преимуществу бѣглыми крестьянами и холопами, ненавидѣвшими крепостной порядокъ, который господствовалъ тогда въ госудирствѣ. Дворяне же всѣми силами старались о поддержанiи этого порядка, о наилучшемъ прикрѣпленiи крестьянъ и холоповъ, безъ которыхъ землевладѣльцы не могли вести своего хозяйства. На совѣщанiяхъ „всей земли", или ратнаго совѣта, подъ Москвою дворяне настояли на томъ, чтобы возвращать владельцамъ ихъ бѣглыхъ людей, не допуская ихъ ухода въ казаки. Съ другой стороны, дворяне старались подчинить себя казачью вольницу, бывшую въ ополченiи и склонную къ грабежамъ и буйству. Выразителемъ дворянскихъ стремленiй былъ Пр. Ляпуновъ, властный и горячiй человѣкъ, другiе же начальники, кн. Трубецкой и Заруцкiй, представляли собою другую сторону рати, тушинцевъ и казаковъ.
Казачество ненавидѣло Ляпунова, считая его своимъ главнымъ врагомъ. Нѣсколько разъ покушались казаки убить Ляпунова; наконецъ, зазвали его въ свой «кругъ» (сходку) и зарубили саблями. Послѣ этого они стали такъ насильничать надъ дворянами и горожанами, что тѣ разбежались изъ-подъ Москвы по домамъ. Ополченiе распалось, и къ осени 1611 года, послѣ того, какъ воры разогнали дворянъ, подъ Москвою остались одни казачьи «таборы», въ которыхъ сидѣло до десяти тысячъ казаковъ. Они продолжали осаду Москвы, но не имели силъ взять городъ. Они хотели управлять всею землею, и Трубецкой съ Заруцкимъ называли себя правителями государства. Но такъ какъ казаки только грабили и насильничали по городамъ и дорогамъ, то никто не желалъ имъ подчиняться и всѣ города искали средствъ избавиться отъ нихь.
Такъ печально окончилось первое земское ополченiе противъ поляковъ.
§ 73. Второе ополченiе противъ поляковъ и освобожденiе Москвы. Къ осени 1611 года положенiе Московскаго государства стало отчаяннымъ. Поляки занимали Москву и взяли Смоленскъ послѣ двухлѣтней геройской защиты. Вмѣстѣ съ Смоленскомъ перешли во власть короля и другiе города по юго-западной границѣ. Шведы (ставшiе открытыми врагами Москвы послѣ избранiя Владислава въ цари) захватили Новгородъ и Финское побережье. Такимъ образомъ вся западная часть государства оказалась въ рукахъ враговъ. Земское ополченiе распалось. Казаки грабили и своевольничали. Никакого правительства не существовало, и русскiе люди, не желавшiе повиноваться ни полякамъ въ Москвѣ, ни казакамъ подъ Москвою, были предоставлены самимъ себѣ. Города, ожидавшiе обыкновенно указанiй изъ Москвы, теперь не знали, что дѣлать и откуда ждать совѣта и приказа. Отчаянiе русскихъ людей было полное: оплакивая свое погибшее царство, они просили Бога, чтобы Онъ сохранилъ хотя бы остатокъ народа русскаго отъ золъ смуты и отъ насилiя враговъ. Казалось, всему нриходилъ конецъ.
Въ эти ужасные дни раздавались, однако, голоса мужественныхъ представителей духовенства. Выдержавъ тяжелую осаду, Троице-Сергiевъ монастырь поступилъ подъ руководство новаго архимандрита Дiонисiя. Дiонисiй, котораго наша церковь чтитъ преподобнымъ, былъ человѣкъ исключительной доброты и благородства. Онъ необыкновенно развилъ благотворительную и патрiотическую дѣятельность своего славнаго монастыря. Братiя монастыря призpѣвала больныхъ и раненыхъ, хоронила умершихъ, одѣвала и кормила бѣдныхъ, собирая ихъ отовсюду, гдѣ только могла найти. Для того, чтобы обезпечить безопасность въ смутное время себѣ и своимъ призрѣваемымъ, монастырь долженъ былъ просить защиты и помощи у казачьихъ бояръ Трубецкого и Заруцкаго, съ которыми особенно былъ друженъ извѣстный келарь монастыря Авраамiй Палицынъ 1).
1) Этому Троицкому „старцу" (монаху) Авраамiю Палицыну принадлежитъ извѣстное „сказанiе" объ осадѣ монастыря и о смутномъ времени вообще. Произведенiе это проникнуто патрiотическимъ одушевленiемъ и написано прекраснымъ языкомъ.
Въ то же время власти монастыря считали своимъ долгомъ нравственно дѣйствовать на народъ, побуждая его соединиться противь враговъ вѣры и государства, противь короля и поляковъ. Въ монастырѣ составлялись грамоты, призывавшiя города идти на помощь русскому войску, осаждавшему Москву, и выбить изъ столицы польскiй гарнизонъ. Монастырская братiя не принимала во вниманiе, что русское войско подъ Москвою стало казачьимъ, воровскимъ, и враждовало съ земщиной, разогнавъ изъ-подъ Москвы земскихъ людей. Всѣхъ русскихъ людей одинаково призывали монахи на подвигъ за вѣру и отечество въ своихъ отлично составленныхъ, краснорѣчивыхъ грамотахъ. Посылая эти грамоты по всей землѣ, они думали всѣхъ примирить и снова объединить въ одномъ патриотiческомъ движенiи. Но не такъ думалъ патрiархъ Гермогенъ, жившiй въ осажденномъ Кремлѣ подъ стражею и угнетаемый поляками и измѣнниками за нежеланiе служить Сигизмунду. Онъ видѣлъ, что созванное имъ ополченiе проиграло свое дѣло и распалось отъ казачьяго воровства. Онъ зналъ, что казаки, имея въ своихъ таборахъ Марину Мнишекъ, задумали воцарить въ Московскомъ государствѣ сына ея Ивана, называемаго «Воренкомъ». Считая казачье воровство и самозванщину главнымъ зломъ, патрiархъ всѣми средствами, какъ только могъ, училъ русскихъ людей не вѣрить казакамъ и бороться съ ними, какъ съ лютыми врагами. Когда къ нему проникали ого почитатели за благословенiемъ и поученiмъ, Гермогень устно передавалъ имъ свою мысль о необходимости борьбы съ казачествомъ. Когда было можно, онъ писалъь грамотки о томъ же въ города. Сохранилась такая его грамотка, посланная къ нижегородцамъ.
Итакъ, во дни общаго унынiя и растерянности духовенство подняло свой голосъ и громко звало къ борьбѣ за родину. Города, слушая увѣщанiя духовныхъ отцовъ, вступали въ сношенiя между собою, посылали другъ другу разныя вѣсти, отправляли изъ города въ городъ пословъ для общаго совета. Починъ объединенiя земскихъ силъ взяли на себя нижегородцы. Во главѣ ихъ городской общины, какъ и вездѣ, стояли «земскiе старосты». Одинъ изъ нихъ, Козьма Мининъ Сухорукъ, отличался громаднымъ умомъ и желѣзной энергией. Подъ влiянiемъ грамотки Гермогена онъ началъ дело народнаго объединенiя тѣмъ, что предложилъ своимъ согражданамъ собрать казну и на нее устроить войско. Нижегородцы согласились и постановили приговоръ, по которому каждый домохозяинъ обязанъ былъ дать на ратныхъ людей «третью деньгу», то-есть одну треть своего годового дохода, или же товара; были, сверхъ того, и добровольныя пожертвованiя. Для сбора денегъ былъ всѣмъ шiромъ избранъ тотъ же Козьма. Когда дѣло было налажено, тяглые люди оповѣстили Нижегородскаго воеводу (князя Звенигородскаго) и соборнаго протопопа Савву Ефимьева о своемъ намѣренiи устроить ополченiе для очищенiя Москвы. Тѣ собрали весь городъ, духовныхъ, служилыхъ и тяглыхъ людей, въ городской соборъ, прочитали Троицкую грамоту, которая тогда пришла въ Нижнiй-Новгородъ, и объявили приговоръ тяглаго нижегородскаго мiра. При этомъ Савва и Мининъ говорили рѣчи о необходимости идти на освобожденiе государства отъ внѣшнихъ и внутреннихъ враговъ. Рѣшили сбирать ополченiе и выбрали въ его начальники князя Дмитрiя Михайловича Пожарскаго, который недалеко отъ Нижняго жилъ въ своей вотчинѣ и лечился отъ ранъ, полученныхь имъ при разоренiи Москвы (§ 72). Затѣмъ начали изъ Нижняго посылать грамоты въ ближайшiе города, объявляя о своемь ополченiи и приглашая присоединиться къ нему. Въ этихъ грамотахъ нижегородцы прямо говорили, что идутъ не только противъ поляковъ, но и противъ казаковъ, и не дадутъ имъ дѣлать никакого воровства.
Таково было начало Нижегородскаго ополченiя. Къ ноябрю 1611 года Пожарскiй уже прехалъ въ Нижнiй и началъ устраивать войска. По его желанiю, Мининъ принялъ на себя завѣдыванiе деньгами и хозяйствомъ ополченiя. Въ зиму 1611—1612 года къ Нижнему присоединилось много городовъ (oтъ Казани до Коломны) и у Пожарскаго собралось большое войско, съ которымъ онъ могъ выступить въ походъ. Подмосковные казаки враждебно отнеслись къ земскому движенiю и послали свои отряды на сѣверъ противодѣйствовать нижегородцамъ. Вотъ почему весною 1612 года Пожарскiй пошелъ не подъ Москву, а въ Ярославль, главный городъ средняго Поволжья. Онъ желалъ прогнать казаковъ изъ сѣверныхъ областей и присоединить сѣверные города къ своему ополченiю. Это ему удалось. Цѣлое лето провелъ онъ въ Ярославлѣ, устраивая свои дѣла. Въ то время, какъ подъ Москвою его враги, поляки и казаки, взаимно стерегли другъ друга и въ непрерывной борьбѣ ослабляли свои силы, Пожарскiй окончательно устроилъ свое войско и собралъ въ Ярославлѣ земскiй соборъ, которому и вварѣлъ управленiе всею землею и всѣмъ своимъ войскомъ. Въ составѣ этого собора было духовенство съ однимъ изъ митрополитовъ (Кирилломъ) во главѣ 1).
1) Патрiархъ Гермогенъ скончался въ началѣ 1612 года подъ стражею въ Москвѣ; въ 1913 году онъ былъ причтенъ къ лику святыхъ.
Участвовали въ соборѣ и тѣ немногiе бояре, которые избѣжали московской осады и польскаго плѣна и прiехали вь Ярославль. На соборъ къ Пожарскому были присланы изъ многихъ городовъ выборные люди отъ служилаго и тяглаго населенiя. Такимъ образомъ составъ собора былъ полонъ, и потому была даже мысль, не спѣша подъ Москву, въ Ярославлѣ всею землею избрать и государя. Но обстоятельства заставили идти подъ Москву.
Въ iюлѣ 1612 года Пожарскiй получилъ извѣстiе, что король Сигизмундъ посылаетъ гетмана Хоткѣвича съ войскомъ и провиантомъ на помощь своему московскому гарнизону. Нельзя было пропустить Хоткѣвича въ Москву, потому что онъ надолго бы укрѣпилъ польскую власть въ столицѣ. Ярославское ополченiе заторопилась къ Москвѣ. Оно очень остерегалось казаковъ и потому, подойдя къ Москвѣ, стало отдельно отъ казачьяго лагеря. Казаки же, думая, что Пожарскiй пришелъ на нихъ, испугались. Большая половина ихъ съ Заруцкимъ и Мариною Мнишекъ убѣжала отъ Москвы и пошла къ Астрахани. Другая же половина казаковъ, съ княземъ Трубецкимъ во главѣ, пыталась вступить въ переговоры съ Пожарскимъ. Эти переговоры еще не привели къ миру и согласiю, какъ пришелъ Хоткѣвичь и напалъ на войско Пoжарскаго. Шла жестокая битва, а казаки въ рѣшительную минуту не думали помочь Пожарскому. Только тогда, когда Авр. Палицынъ усовѣстилъ ихъ, они опомнились,— и русскiе отбили гетмана. Хоткѣвичь ушелъ обратно, не успѣвъ оказать польскому гарнизону въ Кремлѣ никакой помощи. Русскiя же рати помирились и дружно повели осаду. Трубецкой и Пожарскiй начали «всякiя дѣла дѣлать заодно», управляя вмѣстѣ и ратью, и государствомъ. Черезъ два мѣсяца, именно 22-ro октября 1612 года, русскiе взяли приступомъ Китай-городъ. Истощенные голодомъ и борьбою, поляки не могли долѣе сопротивляться: они дошли въ осадѣ даже до людоѣдства. Вскорѣ послѣ потери Китай-города, польскiй начальникъ Струсь сдалъ Пожарскому и Кремль. Москва была такимъ образомъ освобождена 1).
1) Въ память великаго событiя ополченiе поставило церковь на Красной площади въ Москвѣ (теперь Казанскiй соборъ) и установило праздновать день 22-го октября.
Сигизмундъ послѣ неудачи Хоткѣвича самъ было появился съ небольшимъ войскомъ въ окрестностяхъ Москвы (въ самомъ концѣ 1612 года), но, встрѣтивъ повсюду дружный отпоръ, отступилъ назадъ. Избавившись отъ этой послѣдней опасности, московскiе люди могли, наконецъ, подумать объ избранiи царя.
§ 74. Избранiе въ цари Михаила Ѳедоровича Романова. Тотчасъ по очищенiи Москвы временное правительство князей Пожарскаго и Трубецкого разослало по городамъ грамоты съ приглашенiемъ прислать въ Москву выборныхъ, человѣкъ по десяти отъ города, для «государева обиранья». Къ январю 1613 года съѣхались въ Москву представители отъ 50 городовъ и, вмѣстѣ съ московскими людьми, составили избирательный соборъ. Прежде всего обсудили вопросъ объ иноземныхъ кандидатахъ въ цари. Отвергли Владислава, избранiе котораго принесло столько горя Руси. Отвергли и шведскаго королевича Филиппа, который былъ избранъ новгородцами на «Новгородское государство» подъ давленiемъ шведскихъ войскъ, занимавшихъ тогда Новгородъ. Сделали, наконецъ, общее постановленiе не избирать «царя отъ иновѣрныхъ», а избрать своего «изъ великихъ московскихъ родовъ. Когда же стали опредѣлять, кого бы изъ своихъ было можно возвести на царскiй престолъ, то голоса раздѣлились. Каждый называлъ прiятнаго себѣ кандидата, и долго ни на комъ не могли сойтись. Выяснилось, однако, что не только на соборѣ, но и въ городѣ Москвѣ, среди земскихъ людей и среди казаковъ, которыхъ тогда было въ Москѣы много, особый успѣхъ имѣетъ молодой Михаилъ Ѳедоровичъ Романовъ, сынъ митрополита Филарета. Его имя называли уже въ 1610 году, когда шла рѣчь объ избранiи Владислава; и теперь въ пользу Михаила Ѳедоровича на засѣданiи собора поступили письменныя и устныя заявленiя горожанъ и казаковъ. 7-го февраля 1613 года соборы впервые рѣшилъ остановить свой выборы на Михаилѣ. Но изъ осторожности постановили отложить дѣло на двѣ недели, а въ это время послать по ближайшимъ городамъ узнать, любъ ли тамъ будетъ царь Михаилъ, и, кромѣ того, вызвать въ Москву тѣхъ изъ бояръ, кого на соборѣ не было. Къ 21-му февраля изъ городовъ пришли хорошая вѣсти и бояре съѣхались изъ своихъ вотчинъ,— и вотъ, 21-ro февраля торжественно Михаиль Ѳедоровичь быль провозглашень царем ь и ему принесли присягу какъ члены собора, такъ и вся Москва.
Новаго царя, однако, не было въ Москвѣ. Въ 1612 году онъ сидѣлъ съ своею матерью, инокинею МарѲою Ивановною, въ Кремлевской осадѣ, а затѣмъ, освободясь, уѣхалъ черезъ Ярославль въ Кострому, въ свои села. Тамъ ему грозила опасность oтъ бродячаго польскаго или казачьего отряда, какихъ много было на Руси послѣ паденiя Тушина. Михаила Ѳедоровича спасъ крестьянинъ его села Домнина, Иванъ Сусанинъ. Извѣстить своего боярина объ опасности, онъ самъ завелъ враговъ въ лѣса и тамъ погибъ съ ними, вмѣсто того, чтобы указать имъ путь въ боярскую усадьбу. Тогда Михаилъ Ѳедоровичъ укрылся въ крепкому Ипатьевскомъ монастырѣ у Костромы, гдѣ и жилъ съ матерью до той минуты, какъ къ нему въ монастырь явилось посольство отъ земскаго собора съ предложенiемъ престола. Михаилъ Ѳедоровичъ долго отказывался отъ царства; мать его также не хотѣла благословить сына на престолъ, боясь, что русскiе люди «измалодушествовались» и могутъ погубить молодого Михаила, какъ прежнихъ царей, Ѳедора Борисовича, Разстригу и Шуйскаго. Только послѣ долгихъ просьбъ послы собора получили согласiе, и Михаилъ Ѳедоровичъ 14-ro марта 1613 года принялъ царство и затѣмъ поехали въ Москву.
§ 75. Значенiе и послѣдствiя смутнаго времени. Познакомясь съ подробностями событiй смутнаго времени, не трудно понять ихъ общiй ходъ. Начало смутъ было положено превращенiемъ московской династiи, а причины ихъ заключались въ недовольствѣ разныхъ классовъ московскаго населенiя тѣми условiями жизни, какiя создались въ Московскомъ государствѣ. Бояре и княжата были озлоблены гоненiямb Грознаго: какъ только они увидѣли возможность прекращенiя московскаго царского рода, они начали борьбу за власть и влянiе, чтобы вернуть себѣ прежнее, утраченное ими положенiе при дворѣ и въ государствѣ и овладѣть престоломъ. Отъ смерти Грознаго и до воцаренiя Шуйскаго шла такимъ образомъ борьба дворцовая, за царскiй вѣнецъ, между различными желателями власти. При Шуйскомъ же началась борьба общественная — казачества и низшихъ классовъ населенiя противъ закрѣпостившихь ихъ бояръ и землевладельцевъ. Эта междоусобная борьба разрушила порядокъ и расшатала государство. Поляки и шведы воспользовались московскою «разрухою», вмѣшались въ московскiя дѣла и достигли успѣха: поляки овладѣли Москвою и Смоленскомъ, а шведы Новгородомъ. Тогда на Руси началось патриотiческое движенiе противъ иноземнаго господства. Такимъ образомъ смута, поднявшаяся по поводу прекращенiя династiи въ Москвѣ, прошла три перiода: 1) борьбы бояръ за власть и престолъ, 2) борьбы низшихъ классовъ (казачества) противъ высшихъ (землевладѣльцевъ) и 3) борьбы русскихъ людей вообще съ иноземными врагами и своими «ворами».
Тянувшiяся почти четверть столѣтiя потрясенiя не могли не оставить глубокаго слѣда въ московской политической и общественной жизни. Во-первыхъ, начавшее смуту боярство не только не достигло своихъ цѣлей, но было совсѣмъ разбито смутою. Исчезли изъ вида главнѣйшiя боярскiя семьи; однѣ вымерли вовсе (князья Шуйскiе, Мстиславскiе, Воротынскiе), другiя захирѣли и обѣднели (Годуновы, Салтыковы), третьи надолго потеряли свое влiнiе (князья Голицыны, Куракины). Послѣ смуты мѣста родовитыхъ бояръ всюду занимаютъ простые дворяне. Во-вторыхъ, не достигло своихъ цѣлей и казачество. Сколько разъ опо ни поднималось противъ государственнаго порядка, оно неизбѣжно терпѣло пораженiя. Наконецъ, главная казачья шайка съ атаманомъ Заруцкимъ убѣжала вовсе изъ государства, а прочiе казаки поддались земскому ополченiю. Заруцкiй погибъ, а казаки, оставшиеся на «полѣ» и на Дону, не ходили больше на Москву, а старались сохранять съ нею добрая отношенiя. Они составили на нижнемъ теченiи Дона подобiе государства, называли себя «войскомъ», управлялись выборными людьми (совокупность которыхъ называлась «старшиною») и свои дѣла вершили въ «кругу» (на сходкахъ). Занимаясь охотою и рыболовствомъ, казаки всю свою боевую энергiю направили на татаръ и турокъ, оставивъ пока въ покоѣ Московское государство. Въ-третьихъ, съ разстройствомъ московской аристократiи и пораженiемъ казачества, главную силу въ Московскомъ государствѣ получили люди среднихъ классовъ — дворяне и горожане. Ихъ ополченiе освободило Москву, ихъ земскiй соборъ избралъ новаго государя М. Ѳ. Романова. Изъ нихъ составился государевъ совѣтъ (боярская дума) и штатъ чиновниковъ, которые повели управленiе государствомъ послѣ смуты. Таковы были послѣдствiя смуты для московскаго общества.
Для правительства последствiя смутнаго времени были также очень велики. Прежнiе государи считали государство своею «вотчиною» (то-есть, наслѣдственною собственностью). Вновъ избранный государь и его родные и приближенные уже не могли стоять на такой точкѣ зрѣнiя. Народъ и государство не только не казались имъ собственностью, но представлялись громадною стихiей, для управленiя которою необходимъ былъ земскiй совѣтъ — по крайней мѣрѣ, до тѣхъ поръ, пока эта стихiя, возмущенная смутою, еще не пришла въ спокойствiе. Вотъ почему новый государь не хотѣлъ управлять безъ земскаго собора и въ первые годы своего царствованiя держать его постоянно при себѣ. Страшное разоренiе страны въ смуту давало много заботъ и трудовъ государю и земщинѣ. Необходимость возвратить города и волости, захваченные поляками и шведами, заставляла воевать. Всякiй шагъ царя и земскаго собора былъ обусловленъ послѣдствiями смуты. Вся исторiя Московскаго государства въ XVII столѣтiи развивалась въ прямой зависимости отъ того, что произошло въ смутную эпоху.
Таково было значенiе и послѣдствiя смуты. Съ нею окончился въ Московскомъ государствѣ старый порядокъ и началась новая эпоха.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
Время царя Михаила Ѳедоровича (1613—1645).
§ 76. Начало царствованiя. Принимаясь за трудное дѣло успокоенiя государства, царь Михаилъ, по своей молодости (17 лѣтъ), болѣзненности и душевной мягкости, не могъ обойтись безъ руководства и помощи. Поэтому около него собрался кругъ приближенныхъ придворныхъ, среди которыхъ первое мѣсто занимала семья Салтыковыхъ, родственниковъ государевой матери, инокини МарѲы (урожденной Шестовой). Въ придворной жизни Салтыковы играли большую роль и злоупотребляли своимь влiянiемъ 1).
1) Они рѣшились даже на то, чтобы разстроить бракъ царя Михаила съ избранной имъ невѣстою Марiей Хлоповой (1616), идобились ссылки ея въ Сибирь. Когда съ Хлоповой случился, незадолго до свадьбы, припадокъ дурноты, Салтыковы обвинили всю семью Хлоповыхъ въ томъ, что они желали скрыть болѣзненность царской невесты.
Въ государственномъ управленiи они также получили большое значенiе, оттѣснивъ на второй планы старѣйшихъ бояръ и вождей земскаго ополченiя. Князь Д. Т. Трубецкой былъ удаленъ на воеводство въ Сибирь; князь Д. М. Пожарскiй лишился прежняго влiянiя на дѣла. Родовитые бояре, имѣвшiе большое значенiе въ смутное время (князья Мстиславскiй, Воротынскiй, Голицыны и др.), стояли далеко отъ молодого государя; влiянiе принадлежало не боярской думѣ, а кружку придворныхъ любимцевъ молодого государя и его матери.
Въ первые годы своего царствованiя царь Михаилъ правилъ съ постоянною помощью земскаго собора: соборъ дѣйствовалъ въ Москвѣ непрерывно въ теченiе десяти лѣтъ и помогалъ царю Михаилу во всѣхъ важныхъ и трудныхъ дѣлахъ. Соборъ не ограничивалъ царской власти; напротивъ, самъ царь не хотѣлъ править безъ него. Страна была разорена, населенiие напугано смутами и еще плохо подчинялось порядку. Для государя было необходимо, чтобы всѣ важнѣйшiя распоряженiя московской власти были обсуждены и одобрены на соборѣ «всею землею», всѣми земскими выборными людьми. Тогда только получалась увѣренность, что принятая мѣра будетъ исполнена вездѣ и всѣми безъ прекословiя. Поэтому царь Михаилъ устраивалъ такъ, что вмѣстѣ съ его указами посылались повсюду одинаковые указы и oтъ собора, а вмѣстѣ съ его чиновниками ѣхали для важнѣйшихъ порученiй и соборные «послы» 1).
1) Существуетъ преданiе, что царь Михаилъ Ѳедоровичъ при вступленiи на престолъ былъ ограниченъ въ своихъ правахъ и далъ какое-то „письмо" или „запись" о томъ, чтобы править государством не одному, а съ боярами, и безъ боярскаго совѣта не дѣлать ничего. Такой записи, однако, не сохранилось и самое существованiе ея очень сомнительно. Преданiе объ ограниченномъ характерѣ власти царя Михаила создалось, повидимому, вследствiе того, что Михаилъ правилъ не единолично, а съ постояннымъ содѣйствiемъ земскаго собора.
§ 77. Борьба съ врагами государства. На первомъ мѣстѣ въ началѣ царствованiя Михаила Ѳедоровича была борьба съ врагами государства, съ казаками и иноземцами. Заруцкiй, убѣжавъ вмѣстѣ съ Мариною Мнишекъ изъ-подъ Москвы, захватилъ Астрахань и думалъ образовать тамъ свое особое государство подъ главенствомъ Персидскаго шаха. Изъ Москвы послали на Астрахань войско и всячески просили казаковъ, сидѣвшихъ на Дону, не помогать Заруцкому. Заруцкiй изъ Астрахани, еще до прихода московскаго войска, убѣжалъ на сѣверъ, на рѣку Уралъ (которая тогда звалась Яикомъ). Тамъ догнали его московскiе воеводы и взяли въ плѣнъ какъ самого Заруцкаго, такъ и Марину съ ея сыномъ «царевичемъ» Иваномъ. Заруцкiй и «царевичъ» были казнены въ Москвѣ, и Марина умерла въ тюрьмѣ. Казаки же Заруцкаго разбрелись. Такъ миновала опасность отъ казаковъ, сосредоточенныхъ на югѣ — на Дону и южной Волгѣ. Но оставались мелкiя казачьи шайки въ самомъ государствѣ. Онѣ бродили изъ области въ область, живя грабежомъ и разбоемъ, и укрывались отъ погони. Когда же случайно казаковъ собиралось вмѣстѣ большое число, они становились дерзкими и отваживались на открытый бой съ царскими войсками. Такъ, въ 1614 году атаманъ Баловень повелъ къ самой Москвѣ большiя толпы «воровскихъ» казаковъ. Царь и земскiй соборъ отправили на нихъ целое войско подъ начальствомъ знаменитаго тогда воеводы князя Бориса Мих. Лыкова-Оболенскаго. .Лыковъ разбилъ казаковъ, поймаль Баловня и привелъ въ Москву тысячи сдавшихся ему «воровъ». Послѣ этого русскiе «воры» присмирѣли. Но продолжали еще дѣйствовать пришлые литовско-польскiе разбойники. Особенно отличался среди нихъ старый Тушинскiй воевода Лисовскiй. Напрасно гонялись за, нимь московскiе воеводы; даже самъ князь Пожарскiй не былъ въ состоянiи его изловить. Только смерть Лисовскаго избавила отъ него Москву. Кромѣ этого литовскаго «вора», грабили Русь и другiе литовско-польскiе выходцы, въ особенности «черкасы» (казаки съ Днѣпра), забиравшiеся далеко на сѣверъ, даже къ Бѣлому морю. Много времени и усилiй потребовалось для того, чтобы истребить этихъ «воровъ» и водворить нѣкоторую безопасность въ странѣ.
Въ то же время шла борьба со шведами и съ королемъ Сигизмундомъ. Шведы продолжали занимать Финское побережье и Новгородъ. Москва не могла допустить утраты Новгорода; московскiя войска пытались добыть его отъ шведовъ, но неудачно. Въ свою очередь, шведскiй король Густавъ-Адольфъ наступалъ далее на Русь и осадилъ Псковъ (1615), однако же не могъ его взять. При посредствѣ голландцевъ и англичанъ начались переговоры о мирѣ между шведскими и русскими послами и, наконецъ, въ 1617 году въ ceлѣ Столбовѣ (недалеко отъ Ладоги) былъ заключенъ мирный договоръ. По Столбовскому договору, Новгородъ и нѣкоторые другiе города были возвращены Москвѣ; у шводовъ же осталось то Финское побережье (отъ Нарвы до г. Корелы), которое было уступлено шведамъ Василiемъ Шуйскимъ.
Король Сигизмундъ не признавалъ Михаила Ѳедоровича законнымь Московскимъ государемъ и продолжалъ считать себя и своего сына обладателями Московскаго престола. Не имѣя силъ опять завоевать Москву, онъ соглашался иногда на мирные переговоры, но они обыкновенно кончались неудачею. Московскiе послы считали Владислава лишеннымъ Московскаго царства и требовали возвращенiя Смоленска и прочихъ городовъ, захваченныхъ поляками. На эти условiя поляки не шли, и переговоры смѣнялись военными дѣйствiями. Въ 1617—1618 годахъ королевичь Владиславъ предпринялъ большой походъ на Москву. Онъ подступилъ къ Московскимъ стѣнамъ, но встретили мужественное сопротивленiе. Послѣ неудачнаго приступа къ столицѣ поляки отошли къ Троице-Сергiеву монастырю. Тамъ, въ деревенькѣ Деулинѣ (иначе, Дѣвулинѣ), начались переговоры о мирѣ. Обѣ стороны, утомленныя долгою борьбою, проявили нѣкоторую уступчивость: стало возможно достигнуть если не полнаго мира, то перемирiя. Оно было заключено (на 14 ½ лѣтъ) съ временною уступкою королю Смоленска и Сѣверскихъ городовъ и съ условiемъ, что поляки вернуть изъ плѣна митрополита Филарета. Владиславъ не отказался отъ правъ на Московскiй престолъ и отъ царскаго титула. Именно потому и невозможен былъ вѣчный миръ между Москвою и Польшею, что Москва не могла навѣкъ отказаться отъ Смоленска, а король и королевичъ не могли отречься oтъ Московскаго царства.
Начало книги ◀ ▶ § 78. Возвращенiе изъ плѣна Ф. Н. Романова. Его политика. §§ 79—80. Время царя Алексѣя Михайловича (1645—1676). §§ 81—84.