Проф. С. Ѳ. Платоновъ. Сокращенный курсъ Русской исторiи для средней школы. Изданiе второе. Складъ изданiя у Я. Башмакова и Ко. Петроградъ, 1915. — С. 15—24
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Образованiе Кiевскаго государства.
§ 6. Лѣтописное преданiе о призванiи варяжскихъ князей.
§ 7. Дѣятельность варяжских князей.
§ 8. Главное значенiе дѣятельности варяжских князей.
§ 6. Лѣтописное преданiе о призванiи варяжскихъ князей. Какъ и когда началась государственная жизнь у русскихь славянъ, наши предки не помнили. Когда у нихъ появился интересъ къ прошлому, они стали собирать и записывать ходившiя между ними преданiя о былой жизни славянъ вообще и русскихъ въ частности. Собранiе такихъ народныхъ преданiй было сдѣлано въ Кiевѣ въ XI вѣкѣ и составило особую повѣсть о началѣ русскаго государства и о первыхъ князьяхъ въ Кiевѣ. Въ этой повѣсти разсказъ былъ расположенъ по годамъ (считая годы или «лѣта» отъ сотворенiя мiра) и доведенъ до того времени, когда жилъ самъ «лѣтописецъ», то-есть составитель этой начальной лѣтописи. По старинному преданiю первымъ лѣтописцемъ былъ монахъ Кiево-Печерскаго монастыря Несторъ. Въ «начальной лѣтописи» разсказъ о началѣ государства на Руси былъ таковъ:
Въ былое время варяги, приходя «изъ заморiя», брали дань съ Новгородскихъ славянъ, съ кривичей и съ сосѣднихъ финскихъ племенъ. И вотъ данникп возстали на варяговъ, прогнали ихъ за море, стали сами собою владѣть и ставить города. Но между ними начались усобицы и всталъ городъ на городъ и не стало въ нихъ правды. И они рѣшили найти себѣ князя, который бы владѣлъ ими и устроилъ у нихъ справедливый порядокъ. Они обратились въ 862 году за море къ варягамъ-руси (по словамъ лѣтописца, это варяжское племя носило особое названiе русь, такъ же какъ другiя варяжскiя племена назывались каждое особо: шведами, норманнами, англами, готами). Они сказали руси: «земля наша велика и обильна, а устройства (наряда) въ ней нѣтъ: пойдите княжить и владѣть нами». И вызвались три брата съ своими родами и съ дружиною (лѣтописецъ думаль, что они взяли съ собою даже все племя русь). Старшiй изъ братьевъ Рюрикъ основался въ Новгородѣ, другой — Синеусъ — на Бѣлоозерѣ, а третiй — Труворъ въ Изборскѣ (близъ Пскова). По смерти Синеуса и Трувора Рюрикъ сталъ единодержавнымъ княземъ на сѣверѣ, а его сынъ Игорь княжилъ уже и въ Кiевѣ, и въ Новгородѣ. Такъ произошла династiя, объединившая подъ своею властью племена русскихъ славянъ.
Въ преданiи лѣтописи не все ясно и достовѣрно. Во-первыхъ, по разсказу лѣтописи, Рюрикъ съ варяжскимъ племенемъ русью пришелъ въ Новгородъ въ 862 году. Между тѣмъ известно, что сильный народъ русь воевалъ съ греками на Черномъ морѣ лѣтъ на 20 раньше, а на самый Царьградъ (Константинополь) русь въ первый разъ напала въ iюнѣ 860 года. Стало быть, хронологiя въ лѣтописи невѣрна и годъ основанiя княжества въ Новгородѣ лѣтописью указанъ неточно. Произошло это потому, что годы въ лѣтописномъ текстѣ ставились уже послѣ того, какъ была составлена повѣсть о началѣ Руси, и ставились по догадкамъ, воспоминанiямъ и приблизительнымъ вычисленiямъ. Во — вторыхь, по лѣтописи выходитъ такъ, что русь была однимъ изъ варяжскихъ, то-есть скандинавскихъ, племенъ. Между тѣмъ извѣстно, что въ Скандинавскихъ странахъ особаго племени русь не было, такъ же какъ не было тамъ и мѣстности съ названiемъ Русь. Стало быть, лѣтописное преданiе, признавъ русь варяжскимъ племенемъ, сдѣлало какую-то ошибку или же допустило необычность. Для того, чтобы понять эту путаницу, надобно твердо помнить слѣдующее.
Когда въ нашей лѣтописи рѣчь идетъ о странѣ, то Русью называется обыкновенно Кiевская область и вообще земли Кiевскихъ князей; когда же (въ лѣтописи и у греческихъ писателей) говорится о людяхъ, то русью называются не славяне, а норманны, и «русскимъ» языкомъ называется не славянскiй, а норманскiй 1).
1) Въ текстѣ лѣтописи приводятся имена пословъ отъ Кiевскихъ князей въ Грецiю; эти послы —„отъ рода русскаго", и ихъ имена не славянскiя, а норманскiя (такихъ именъ извѣстно почти сто). Греческiй писатель императоръ Константинъ Багрянородный приводитъ въ одномъ изъ своихъ сочиненiй названiя пороговъ на р. Днѣпрѣ „по-славянски" и „по-русски": славянскiя названiя очень близки къ нашему языку, а „русскiя" названiя суть слова скандинавскаго корня.
Значитъ, люди, носившiе въ ревности имя русь, говорили по-нормански и считались норманнами (gentis Sueonum, какъ выразился о руси одиныймецкiй лѣтописецъ), но у нихъ не было общей родины — германской страны Русь. Повидимому, они происходили изъ разныхь племенъ и областей Скандинавскаго полуострова, во вpeмя походовъ соединялись въ сильныя дружины и, являясь на Ильмень и Днѣпръ къ славянамъ, оставались здѣсь жить и торговать. Эти-то сбродныя дружины варяговъ и носили общее названiе руси, которое потомъ отъ нихъ передалось Кiевскимъ славянамъ (полянамъ и др.) и стало означать всю Кiевскую страну.
Среди Днѣпровскихъ славянъ русь появилась въ первой половинѣ IX вѣка. Еще раньше, чѣмъ потомство Рюрика перешло княжить изъ Новгорода въ Кieвъ, въ Кiевѣ уже были варяжскiе князья, нападавшiе отсюда на Византiю (860). Съ появленiемъ же въ Кiевѣ новгородскихъ князей, Кiевъ сталъ средоточiемъ всей Руси.
§ 7. Дѣятельность варяжскихъ князей. О дѣятельности полусказочнаго Рюрика (по-древнескандинавски Hroerekr) въ Новгородѣ почти не сохранилось преданiй. Разсказывали, что онъ первоначально жилъ не въ Новгородѣ, а въ Ладогѣ, на устьѣ р. Волхова, въ Новгородъ же перешелъ послѣ смерти братьевъ. Правленiе его возбуждало, будто бы, неудовольствiе и вызвало даже мяжъ подь предводительствомъ какого-то Вадима Храбраго; но Рюрикъ убилъ Вадима и одолѣлъ возставшихъ. Недовольные имъ бѣжали въ Кiевъ, гдѣ сидѣли уже варяжскiе дружинники Аскольдъ и Диръ, оставившiе дружину Рюрика и основавшiе въ Кiевѣ свое княжество. Трудно, конечно, сказать, насколько справедливы всѣ эти преданiя.
По смерти Рюрика (879) княжить въ Новгородѣ сталъ его родственникъ Олегъ (по-древнескандинавски Helgi). Онъ пользовался властью, какъ опекунъ малолѣтняго сына Рюрикова Игоря (по-древнескандинавски Ingvarr). Олегъ не остался въ Новгородѣ: вмѣстѣ съ Игоремъ онъ двинулся на югъ, по великому пути «изъ варягъ въ греки», покорилъ на Днѣпрѣ Смоленскъ и Любечь и подошелъ къ Кiеву. Обманомъ онъ захватилъ здѣсь и погубилъ Аскольда и Дира на томъ основанiи, что они «не князья и не княжескаго рода», между тѣмъ какъ самъ онъ князь, а Игорь — Рюриковъ княжичъ. Занявъ Кieвъ Олегъ основался въ немъ и сдѣлалъ его столицею своего княжества, говоря, что Кiевъ будетъ «матерью городовъ русскихъ». Такъ удалось Олегу объединить всѣ главнѣйшiе гopoдa по великому водному пути. Это и была его первая цѣль. Изъ Кiева онъ продолжалъ свою объединительную дѣятельность: ходилъ на древлянъ, затѣмъ на сѣверянъ и покориль ихъ, далѣе подчинилъ себѣ радимичей. Подъ его рукою собралися такимъ образомъ всѣ главнѣйшiя племена русскихъ славянъ, кромѣ окраинныхъ, и вcѣ важнѣшiе русскiе города. Кiевъ сталъ средоточiемъ большого государства и освободилъ русскiя племена отъ хозарской зависимости. Сбросивъ хозарское иго, Олегъ старался укрѣпить свою страну крѣпостями со стороны восточныхъ кочевниковъ (хозаръ и печенеговъ) и строилъ города по границѣ степи.
Но объединенiемъ славянъ Олегъ не ограничился. По примѣру своихъ Кiевскихъ предшественниковъ Аскольда и Дира, сдѣлавшихъ набѣгъ на Византiю, Олегъ задумалъ походъ на грековъ. Съ большимъ в0йcкомъ «на коняхъ и на корабляхъ» подошелъ онъ къ Константинополю (907), опустошилъ его окрестности и осадилъ городъ. Греки завели переговоры, дали Олегу «дань», то-есть откупились отъ разоренiя, и заключили съ Русью договоры, вторично подтвержденный въ 912 году. Удача Олега произвела глубокое впечатлѣнiе на Руси: Олега воспѣвали въ пѣсняхъ и его подвиги изукрасили сказочными чертами. Изъ пѣсенъ лѣтописецъ занесъ въ свою лѣтопись, разсказъ о томъ, какь Олегъ поставилъ свои суда на колеса и по-суху на парусахъ «черезь поля» пошелъ къ Царю-граду. Изъ пѣсни же, конечно, взята въ лѣтопись подробность о томь, что Олегь, «показуя побѣду», повѣсилъ свой щитъ въ вратахъ Царяграда. Олегу дали прозванiе «вѣщаго» (мудраго, знающаго то, что другимъ не дано знать). Дѣятельность Олега въ самомъ дѣлѣ имѣла исключительное значенiе: Олегъ создалъ изъ разобщенныхъ городовъ и племенъ большое государство, вывелъ сливянъ изъ подчиненiя хозарамъ и устроилъ путемъ договоровъ правильныя торговыя сношенiя Руси съ Византiей: словомъ, онъ былъ создателемъ русско-славянской независимости и силы.
По смерти Олега (912) вступилъ во власть Игорь, повидимому, не имѣвшiй таланта воина и правителя. Онъ сдѣлаль два набѣга въ греческiя владѣнiя: на Малую Азiю и на Константинополь. Въ первый разъ онъ понесь жестокое пораженiе въ морскомъ бою, въ которомъ греки примѣнили особыя суда съ огнемъ и пускали «трубами огнь на лодьи русскiя». Во второй разъ Игорь не дошелъ до Царяграда и помирился съ греками на условiяхъ, изложенныхъ въ договорѣ 945 года.
Этотъ договоръ считается менѣе выгоднымъ для Руси, чѣмъ договоры Олега. Въ походѣ Игоря противъ грековъ принимали участiе и новые азiатскiе кочевники — печенѣги, впервые при Игорѣ напавшiе на Русскую землю, а затѣмъ помирившiеся съ Игоремъ. Игорь окончилъ жизнь свою печально: онъ погибъ въ странѣ древлянъ, съ которыхъ хотѣлъ собрать двойную дань. Его смерть, сватовство древлянскаго князя Мала, желавшаго взять за себя вдову Игоря Ольгу, и месть Ольги древлянамъ за смерть мужа — составляютъ предметъ извѣстнаго поэтическаго преданiя, подробно разсказаннаго въ лѣтописи.
Ольга (по-древнескандинавски и по-гречески Helga) осталась послѣ Игоря съ малолѣтнимъ сыномъ Святославомъ и взяла на себя правленiе княжествомъ. По древнему славянскому обычаю, вдовы пользовались гражданскою самостоятельностью и полноправiемъ, и вообще положенiе женщины у славянъ было лучше, чѣмъ у другихъ европейскихъ народовъ. Поэтому нѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что княгиня Ольга стала правительницею. Отношенiе къ ней лѣтописца — самое сочувственное: онъ считаеть ее <мудрѣйши всѣхъ человѣкъ» и приписываетъ ей большiя заботы объ устроенiи земли. Объѣзжая свои владѣнiя, она вездѣ устанавливала порядокъ и вездѣ оставляла по себѣ добрую память. Главнымъ же ея дѣломъ было принятiе христiанской вѣры и благочестивое путешествiе въ Царьградъ (957) 1).
1) По разсказу лѣтописи, Ольгу крестили „царь съ патрiархомъ" въ Цареградѣ, хотя вѣроятнѣе, что она крестилась дома, на Руси, ранѣе своей поѣздки въ Грецiю. Императоръ Константинъ Багрянородный, съ честью принявшiй Ольгу въ своемъ дворцѣ и описавшiй ея прiемъ (въ сочиненiи „Объ обрядахъ Византiйскаго двора"), повѣствуетъ о русской княгинѣ сдержанно и спокойно. Преданiе же, сложившееся на Руси о путешествiи княгини, разсказываетъ, что императоръ былъ пораженъ красотою и умомъ Ольги настолько, что даже хотѣлъ на ней жениться; однако Ольга уклонилась отъ этой чести. Она держала себя почтительно по отношенiю къ патриарху, но вполнѣ независимо по отношенiю къ императору. Лѣтописецъ даже увѣренъ, что ей удалось дважды перехитрить императора; во-первыхъ, она ловко сумѣла отказаться отъ его сватовства а во-вторыхъ, она отказала ему въ дани или дарахъ, на которые онъ, будто бы, легковѣрно разсчитывалъ. Таково было наивное преданiе, усвоившее Ольгѣ исключительную мудрость и хитрость.
Съ торжествомь хрiстианства на Руси память княгини Ольги, во святомь крещенiи Елены, cтала почитаться православною церковью и княгиня Ольга, была причтена къ лику святыхъ.
Сынъ Ольги Святославъ носилъ уже славянское имя, но нравомъ былъ типичный варягъ-воинъ и дружинникъ. Едва успѣлъ онъ возмужать, какъ составилъ себѣ большую и храбруго дружину и съ нею сталъ искать себѣ славы и добычи. Онъ рано вышелъ изъ-подъ влiянiя матери, «гнѣвался на мать», когда она убѣждала его креститься: «какъ мнѣ одному перемѣнить вѣpу? дружина начнетъ смѣяться надо мною», говорилъ онъ. Съ дружиною онъ сжился крѣпко, велъ съ нею суровую походную жизнь и поэтому двигался необыкновенно легко: «легко ходя, аки пардусъ (барсъ)», по выраженiю лѣтописи.
Еще при жизни матери, оставивъ на попеченiи Ольги Кiевское княжество, Святославъ совершлъ свои первые блестящiе походы. Онъ пошелъ на, Оку и подчинилъ вятичей, которые тогда платили дань хозарамъ; затѣмъ обратился на хозаръ и разгромилъ Хозарское царство, взявъ главные города хозаръ (Саркель и Итиль). Заодно Святославъ побѣдилъ племена ясовъ и касоговъ (черкесовъ) на р. Кубани и овладѣлъ местностью у Азовскаго моря, подъ названiемъ Таматарха (позднѣе Тмутаракань, а теперь Тамань). Наконецъ, Святославъ, проникнувъ на Волгу, разорилъ землю Камскихъ болгаръ и взялъ ихъ городъ Болгаръ. Словомъ, Святославъ побѣдилъ и разорилъ всѣхъ восточныхъ cocѣдeй Руси, входившихъ въ составъ Хозарской державы. Главною силою въ Черноморьѣ становилась теперь Русь. Но паденiе Хозарскаго государства усиливало кочевыхъ печѣнговъ. Въ ихъ расположенiе попадали теперь всѣ южно- русскiя степи, занятыя раньше хозарами; и самой Руси скоро пришлось испытать большiя бѣды отъ этихъ кочевниковъ.
Возвратясь въ Кiевъ послѣ своихъ завоеванiй на востокѣ Святославъ получилъ приглашенiе отъ грековъ помочь Византiи въ ея борьбѣ съ дунайскими болгарами. Собравъ большую рать, онъ завоевалъ Болгарiю и остался там] жить въ г. Переяславцѣ на Дунаѣ, такъ какъ считалъ Болгарiю своею собственностью. «Хочу жить въ Переяславцѣ Дунайскомъ», говорилъ онъ: «тамъ — середина моей земли, тамъ собираются всякiя блага: отъ грековъ золото, ткани, вина и плоды, отъ чеховъ и угровъ — серебро и кони, изъ Руси — мѣха, воскъ и медь и рабы». Но ему пришлось на время вернуться изъ Болгарiи въ Кiевъ, потому что на Русь въ его отсутствiе напали печенѣги и осадили Кiевь. Кiевляне съ княгинею Ольгою и дѣтьми Святослава едва отсидѣлись отъ грознаго врага и послали къ Святославу съ упреками и съ просьбою о помощи. Святославъ пришелъ и прогналъ печенѣговъ въ степь, но въ Kieвѣ не остался. Умиравшая Ольга просила его подождать на Руси до ея кончины. Онъ исполниль ея желанiе; но, похоронивъ мать, сейчась же ушелъ въ Болгарiю, оставивъ князьями на Руси своихъ сыновей. Однако греки не желали допустить господство русскихъ надъ болгарами и потребовали удаленiя Святослава назадъ въ Русь. Святославъ отказался покинуть берега Дуная. Началась война, и византiйскiй императоръ Iоаннъ Цимисхiй одолѣлъ Святослава. Послѣ ряда тяжелыхъ усилiй онъ заперъ русскихь въ крѣпости Дористолѣ (теперь Силистрiя) и вынудилъ Святослава заключить миръ и очистить Болгарiю. Войско Святослава, истомленное войною, на пути домой было захвачено въ Днѣпровскихъ порогахъ печенѣгами и разсеяно, а самъ Святославъ убитъ (972). Такь печенѣги довершили пораженiе русскаго князя, начатое греками.
Послѣ смерти Святослава на Руси между его сыновьями (Ярополкомъ, Олегомъ и Владимиромъ) произошли кровавые междоусобiя, въ которых погибли братья князя Владимира, и онъ остался единодержавнымъ государемъ 1).
1) Потрясенное усобицами, Кiевское княжество являло признаки внутренняго разстройства, и Владимиру пришлось потратить много силъ, чтобы усмирить варяговъ, служившихъ у него, и подчинить отложившiяся племена (вятичей, радимичей). Пошатнулось послѣ неудачъ Святослава и внѣшнее могущество Руси. Владимиръ велъ много войны съ разными сосѣдями за пограничныя волости; воевалъ также съ волжскими болгарами. Втянулся онъ и въ войну съ греками, вслѣдствiе которой принялъ христiанство по греческому обряду. Этимъ важнѣйшимъ событиемъ окончился первый перiодъ власти варяжской династiи на Руси.
§ 8. Главное значенiе дѣятельности варяжскихъ князей. Главнѣйшимъ содержанiемъ этого периода, какь мы видимъ, были усилiя Кiевскихъ князей: 1) объединить русскiя племена и создать на Руси единое государство, 2) устроить, какъ можно выгоднѣе, торговыя сношенiя съ соседями и обезопасить торговое движенiе къ иноземнымъ рынкамъ и 3) оборонить Русь отъ внѣшнихъ враговъ.
Завладѣвъ сначала всѣмъ путемъ «изъ варягъ въ греки», отъ Ладоги до Kieвa, Кiевскiе князья старались затемъ подчинить своей власти и тѣ славянскiя племена, которыя жили въ сторонѣ отъ этого пути (древляне, вятичи). Въ подчиненныхъ областяхъ они или правили лично, или посылали туда, для управленiя, своихъ сыновей и дружинниковъ въ качествѣ своихъ намѣстниковъ («посадниковъ»), или же, наконецъ, оставляли тамъ мѣстныхъ князей «подъ рукою» своею. Главною задачею управленiя былъ тогда сборъ «дани». Самъ князь или его посадники объѣзжали волости, творя судъ и расправу и собирая дань деньгами или натурою. Такой объѣздъ назывался «полюдьемъ» и совершался по зимнему пути. Къ веснѣ собранная княземъ дань свозилась на рѣчныя пристани, грузилась на суда и весною сплавлялась въ Кiевъ. Въ то же время «везли повозъ», то-есть доставляли дань, въ Кiевъ и изъ тѣхъ мѣстъ, гдѣ не успѣли побывать сами князья съ дружинами. Въ рукахь Кiевскихъ князей сосредоточивались такимъ образомъ большiе запасы различныхъ товаровъ, которыми князья и торговали, посылая ихъ отъ себя въ Грецiю, или къ хозарамъ, или (какъ Святославъ) на Дунай.
Весною въ Кiевѣ составлялись большiе торговые караваны изъ лодокъ, которыя по-славянски назывались «ладьями», а по-гречески «моноксилами», то-есть однодеревками. Такое названiе дано было ладьямъ потому, что ихъ днище (киль) состояло изъ одного дерева; подобныя ладьи подымали нѣсколько сотъ пудовъ грузу и до 40—50 человѣкъ экипажа. Къ ладьямъ княжескимъ присоединялись ладьи княжеской дружины и купцовъ («гостей»); караванъ охранялся княжескою стражею и вооруженными дружинами гостей. Устроившись, караваны отправлялись къ морю внизъ по Днѣпру 1).
1) Вотъ какъ разсказываютъ современники о томъ караванѣ, который шелъ въ Константинополь: Собравшись окончательно верстахъ въ 50 ниже Кiева, въ Витичевѣ, караванъ оттуда двигался „въ греческiй путь". Плывя по Днѣпру, онъ достигалъ „пороговъ", то-есть скалистыхъ гранитныхъ грядъ, пересѣкающихъ теченiе Днѣпра въ нѣсколькихъ мѣстахъ, недалеко отъ нынѣшнего города Екатеринослава. Въ порогахъ нельзя было плыть межъ камней съ полнымъ грузомъ; иногда же и вовсе не было хода ладьямъ. Тогда пловцы приставали къ берегу, разгружали суда, выводили скованныхъ невольниковъ, которыхъ везли на продажу, тащили товары въ обходъ порога по берегу, иногда даже перетаскивали по-суху и самыя ладьи. Въ то время, какъ одни обходили порогъ, другiе охраняли ихъ и сторожили берегъ, боясь нападенiя печенѣговъ на караванъ. Пройдя пороги, Русь выходила въ Черное море и, держась Болгарскихъ береговъ, достигала Константинополя. Огромный русскiй караванъ греки не пускали въ стѣны своей столицы. Русь помѣщалась въ предмѣстьѣ св. Мамы и жила тамъ съ полгода, пока не кончала свои торговыя дѣла. Прибывшихъ русскихъ пословъ и купцовъ греки переписывали и по списку доставляли имъ съѣстные припасы отъ казны. Изъ предмѣстья въ самый Царьградъ греки допускали русскихъ сразу не болѣе 50 человекъ, безъ оружiя и съ провожатымъ; на зиму въ Грецiи оставаться не позволяли никому. Такимъ образомъ греки разрѣшали Руси устраивать подъ Константинополемъ какъ бы свою ярмарку съ ихъ покровительствомъ, но подъ надзоромъ и съ предосторожностями. Правила, которыя устанавливали порядок торговли русскихъ въ Грецiи и опредѣляли всѣ возникавшiя между Русью и греками во время торга отношенiя, обыкновенно вносились въ договоры и составляли главное ихъ содержанiе. Вотъ почему эти договоры и называются торговыми.
Для того, чтобы составить общiй для всей Руси ежегодный караванъ въ Грецiю и такiе же караваны въ другiя мѣста (въ хозарскiй Итиль, въ Дунайскiя области), Кiевскiе князья должны были тратить много труда и силъ. На нихъ лежала забота о томъ, чтобы своевременно свезти къ Кiевъ свои товары, полученные въ видѣ дани, и всякiй купеческiй товаръ, затѣмъ снабдить караваны сильною охраною и проводить ихъ до места назначенiя, наконецъ, мирными сношенiями или же оружiемъ подготовить выгодныя условiя торговли въ чужихъ странахъ. Походы Кiевскихъ князей на Грецiю, походы Святослава на Донь и Волгу были тѣсно связаны съ торговыми дѣлами Кiева. Такимъ образомъ, торговля страны направляла собою внѣшнюю политику Кiевскихъ князей.
Кромѣ того, на князьяхъ лежала забота объ оборонѣ rocyдарства отъ внѣшнихъ враговъ. Степняки нападали не только на границы Руси, но и на самую столицу ея — Кiевъ. Этотъ городъ лежалъ слишкомъ близко къ степному пространству и былъ открытъ со стороны степи. Поэтому Кiевскiе князья понемногу окружають его крѣпостями, «рубятъ города» на границахъ степи и укрѣпляютъ самую границу валами и другими сооруженiями. Чтобы степняки-печенѣги не мѣшали торговому движенiю черезъ степь, князья нападаютъ на нихъ въ степи или же вступають съ ними въ дружбу и даже въ союзъ, увлекая ихъ вмѣстѣ съ собою на грековъ. Но такая дружба была все же исключенiемъ: обыкновенно Русь бывала въ острой враждѣ съ печенѣгами.
Изь того, что было сказано о торговлѣ Руси, можно заключить, въ чемъ именно заключалось значенiе Кiева и почему Олегъ далъ ему имя «матери русскихъ городовъ». Кieвъ былъ самымъ южнымъ городомъ на Днѣпрѣ и сосѣдилъ со степью. Поэтому въ Кiевѣ естественно собирались всѣ тѣ купцы, которые везли изъ Руси товары на югъ и на востокъ. Здѣсь устраивался главный складъ вывозимыхъ товаровъ; здесь былъ главный рынокъ и для тѣхъ товаровъ, которые привозились на Русь своими и чужими купцами отъ хозаръ и грековъ. Словомъ, Кiевъ былъ торговымъ центромъ всей тогдашней Руси; прочiе торговые русскiе города зависѣли отъ него въ своихъ торговыхъ оборотахъ. Понятно, почему сильнѣйшее русскiе князья предпочитали Кiевъ всякому иному городу и почему именно Кiевъ сталъ столицею образованнаго этими князьями государства.
Начало книги ◀ ▶ Крещенiе Руси. §§ 9—11.