• СЛОВАРЬ

Дмитрий Донской и Куликовская битва — Сокращенный курс русской истории. 1915

Проф. С. Ѳ. Платоновъ. Сокращенный курсъ Русской исторiи для средней школы. Изданiе второе. Складъ изданiя у Я. Башмакова и К^о. Петроградъ, 1915. — С. 104—117

§ 44. Дмитрiй Донской и Куликовская битва. Московскiе князья одинъ за другимъ получали въ ордѣ великое княжонiе и крѣпко держали его за собою. Только после смерти Ивана Краснаго, когда въ Москвѣ не осталось взрослыхъ князей, ярлыкъ на великое княженiе былъ отданъ Суздальскимъ князьямъ. Однако десятилѣтнiй Московскiй князь Дмитрiй Ивановичъ, направляемый митрополитомъ Алексiемъ и боярами, началъ борьбу съ соперниками, успѣлъ привлечь на свою сторону хана и снова овладѣлъ великимъ княженiемъ Владимирскимъ. Такъ началось замѣчательное княженiе Дмитрiя Ивановича. Первые его годы руководство дѣлами принадлежало митрополиту Алексiю и боярамъ; потомъ, когда Дмитрiй возмужалъ, онъ велъ дѣла самъ. Во все время одинаково политика Москвы при Дмитрiи отличалась энергiей и смѣлостью.

Во-первыхъ, въ вопросѣ о великомъ княженiи Московскiй князь прямо и рѣшительно сталъ на такую точку зрѣнiя, что великокняжескiй санъ и городъ Владимиръ составляютъ «вотчину», то-есть наслѣдственную собственность Московскихъ князей, и никому другому принадлежать не могутъ. Въ своей духовной грамотѣ Димитрiй прямо завещалъ великое княженiе, «вотчину» свою, старшему своему сыну.

Во-вторыхъ, въ отношенiи прочихъ князей Владимиро-Суздальской Руси, а также въ отношенiи Рязани и Новгорода, Дмитрiй держался властно и повелительно. Онъ побѣдилъ Рязанскаго князя Олега, смирилъ повгородцевъ и привелъ въ зависимость отъ Москвы Тверь. Борьба съ Тверью была особенно упорна и продолжительна. Тверской великiй князь Михаилъ Александровичъ обратился за помощью къ Литовскимъ князьямъ. Литовскiй князь Ольгердъ осадилъ самую Москву, только что обнесенную новою каменной стѣною, но взять ее не могъ и ушелъ въ Литву. А московскiя иойска затѣмъ осадили Тверь. Въ 1375 году между Тверью и Москвою былъ заключенъ, наконецъ, миръ, по которому Тверской князь признавалъ себя «младшимъ братомъ» Московскаго князя и отказывался отъ всякихъ притязанiй на Владимирское великое княженiе. Но съ Литвою осталась у Москвы вражда и послѣ мира съ Тверью.

Въ-третьихъ, при Дмитрiи Русь впервые отважилась на открытую борьбу гъ татарами. Мечта объ освобожденiи Руси оть татарскаго ига жила и раньше среди русскихь князей. Въ своихъ завѣщаныхъ и договорахъ они нерѣдко выражали надежду, что «Богъ освободитъ отъ орды», что «Богъ орду переменитъ». Семенъ Гордый въ своей «душевной грамотѣ» (завѣщанiи) увѣщевала братьевъ жить въ мирѣ по отцову завѣту, «чтобы не перестала память родителей нашихъ и наша, чтобы свѣча не угасла». Подъ этой свѣчой разумелась неугасимая мысль о народномъ освобожденiи. Но пока орда оставалась сильною и грозною, иго ея попрежнему тяготѣло надъ Русью. Борьба съ татарами стала возможна лишь тогда, когда въ ордѣ началось длительное междоусобiе: орда раздѣлилась на двое и терзалась постоянною враждою. Можно было уменьшить дань орды и держать себя независимѣе. Мало того: явилась необходимость взяться за оружiе противъ отдѣльныхъ татарскихъ шаекъ. Во время междоусобiй изъ орды выбѣгали на сѣверь изгнанники татарскiе и неудачники, которымъ въ ордѣ грозила гибель. Они сбивались въ большiе военные отряды подъ предводительствомъ своихъ князьковъ и жили грабежемъ русскихъ и мордовскихъ поселенiй въ области рѣкъ Оки и Суры. Считая ихъ за простыхъ разбойниковъ, русскiе князья безъ стѣсненiй гоняли ихъ и били. Сопротивленiе Руси озлобляло татаръ; они собрались подъ начальствомъ царевича Арапши (Арабшаха) и нанесли русскимъ войскамъ сильное пораженiе на р. Пьянѣ (притокъ Суры). За это москвичи и нижегородцы разорили мордовскiя места, въ которыхъ держались татары, на р. Сурѣ. Борьба становилась открытой и ожесточенной. Тогда овладѣвшiй ордою и затѣмъ провозгласившiй себя ханомъ князь Мамай отправилъ на Русь свое войско для наказанiя строптивыхъ князей. Нижнiй-Новгородъ быль сожженъ; пострадала Рязань. Но Дмитрiй Ивановичъ Московскiй не пустилъ татаръ въ свои земли и разбилъ ихъ въ Рязанской области на р. Вожѣ (1378). Обѣ стороны понимали, что предстоитъ новое столкновенiе. Отбивая разбойничьи шайки, pyccкie князья постепенно втянулись въ борьбу съ ханскими войсками, которыя поддерживали разбойниковъ; побѣда надъ ними давала русскимъ мужество для дальнѣйшей борьбы. Испытавъ неповиновенiе со стороны Руси, Мамай долженъ былъ или отказаться отъ власти надъ Русью, или же идти снова покорять Русь, поднявшую оружiе противъ него. Черезъ два года послѣ битвы на Вожѣ, Мамай предпринялъ походъ на Русь.

Понимая, что Русь окажетъ ему стойкое сопротивленiе. Мамай собралъ большую рать и, кромѣ того, вошелъ вь сношенiя съ Литвою, которая, какъ мы знаемъ, была тогда враждебна Москвѣ. Литовскiй князь (преемникъ Ольгерда) Ягайло обѣщалъ Мамаю соединиться съ нимъ 1 сентября 1380 года. Узнавъ о приготовленiяхъ Мамая, Рязанскiй князь Олегъ также вошелъ въ сношенiя съ Мамаемъ и Ягайломъ, стараясь уберечь свою украинную землю отъ новаго неизбѣжнаго разоренiя татарами. Не укрылись приготовленiя татаръ къ походу и отъ Московскаго князя. Онъ собралъ вокругъ себя всѣхъ своихъ подручныхъ князей (Ростовскихъ, Ярославскихъ, Бѣлозерскихъ). Послалъ онъ также за помощью къ прочимъ великимъ князьямъ и въ Новгороды, но ни отъ кого изъ нихъ не успѣлъ получить значительныхъ вспомогательныхъ войскъ и остался при однѣхъ своихъ силахъ. Силы эти, правда, были велики и современники удивлялись какъ количеству, такъ и качеству московской рати. По вѣстямъ о движенiи Мамая князь Дмитрiй выступилъ въ походъ въ августѣ 1380 года. Предъ началомъ похода былъ онъ у преподобнаго Сергiя въ его монастырѣ и получить его благословенiе на брань. Знаменитый игуменъ далъ великому князю изъ братiи своего монастыря двухъ воиновъ, по имени Пересвѣта и Ослебя ¹), какь видимый знакъ своего сочувствiя къ подвигу князя Дмитрiя.

¹) Слово Ослебя (съ ударенiемъ на послѣднемъ слогѣ) склонялось какъ осля, щеня, теля: Ослебяти и т. д. Отъ этого имени произошла фамилiя Ослебятевыхъ. Оба инока-богатыря, носившiе схиму монашескую на доспѣхахъ, погибли въ бою съ татарами и погребены въ Симоновѣ монастырѣ въ Москвѣ.

Первоначально московское войско двинулось на Коломну, къ границамъ Рязани, такъ какъ думали, что Мамай пойдетъ на Москву черезъ Рязань. Когда же узнали, что татары идутъ западнѣе, чтобы соединиться съ Литвою, то великiй князь двинулся тоже на западъ, къ Серпухову, и рѣшилъ не ждать Мамая на своихъ границахъ, а идти къ нему навстрѣчу въ «дикое поле» и встрѣтить его раньше, чѣмъ онъ успѣетъ тамъ сойтись съ литовскою ратью. Не дать соединиться врагамъ и бить ихъ порознь — это обычное военное правило. Дмитрiй переправился чрезъ Оку на югъ,. пошелъ къ верховьямъ Дона, перешелъ и Донъ и на Куликовомъ полѣ, при устьѣ рѣчки Непрядвы (впадающей въ Донъ справа), встрѣтилъ Мамаеву рать. Литовскiй князь не успѣлъ соединиться съ нею и былъ, какъ говорили тогда, всего на одинъ день пути отъ мѣста встрѣчи русскихъ и татаръ. Боясь дурного исхода предстоящей битвы, великiй князь, поставилъ въ скрытномъ местѣ, въ дубравѣ у Дона, особый засадный полкъ подъ начальствомъ своего двоюродного брата князя Владимира Андреевича и боярина Боброва, волынка родомъ. Опасенiя Дмитрiя оправдались: въ жесточайшей сѣчѣ татары одолѣли и потѣснили русскихъ; пало много князей и бояръ; самъ великiй князь пропалъ безвестно: сбитый съ ногъ,. онъ безъ чувствъ лежалъ подъ деревомъ. Вь критическую: минуту засадный полкъ ударилъ на татаръ, смялъ ихъ и погнали. Не ожидавшiе удара татары бросили свой лагерь и бежали безъ оглядки. Самъ Мамай убѣжалъ съ поля битвы съ малою свитою. Русскiе проследовали татаръ нѣсколько десятков верстъ и забрали богатую добычу. Возвращенiе великаго князя въ Москву было торжественно, но и печально. Велика была побѣда, но велики и потери. Когда, спустя два года (1382), новый ордынскiй ханъ, свергшiй Мамая, Тохтамышъ внезапно пришелъ съ войскомъ на Русь, у великаго князя не было подъ руками достаточно людей; чтобы встрѣтить врага, и онъ не смогъ ихъ скоро собрать. Татары подошли къ Москвѣ, а Дмитрiй ушелъ на сѣверъ. Москва была взята татарами, ограблена и сожжена; разорены были и другie города. Татары удалились съ большою добычею и съ полономъ, а Дмитрiй долженъ былъ признать себя снова данникомъ татаръ и дать хану заложникомъ своего сына Василiя. Такимъ образомъ иго не было свергнуто, а сѣверная Русь была обезсилена безуспѣшною борьбою за освобожденiе.

Тѣмъ не менѣе Куликовская битва имѣла громадное значенiе для сѣверной Руси и для Москвы. Современники считали ее величайшимъ событiемъ и побѣдителю татаръ, великому князю Дмитрiо, дали почетное прозвище «Донского» за побѣду на Дону. Военное значение Куликовской побѣды заключалось въ томъ, что она уничтожила прежнее убѣжденiе въ непобѣдимости орды и показала; что Русь окрѣпла для открытой борьбы за независимость. Набѣгъ Тохтамыша не уменьшилъ этого значенiя Мамаева побоища: татары одолѣли въ 1382 г. только потому, что пришли «изгономъ», внезапно и крадучись, а Москва ихъ проглядѣла и не убереглась. Всѣ
понимали, что теперь Русь не поддастся, какъ прежде, нашествiямъ орды и что татарамъ можно дѣйствовать противъ Руси только нечаянными набѣгами. Политическое же и нацiональное значенiе Куликовской битвы заключалось въ томъ, что она дала толчокъ къ рѣшительному народному объединенiю подъ властью одного государя, Московскаго князя. Въ глазахъ тогдашнихъ русскихъ людей событiя 1380 года имели такой смыслъ: Мамаева нашествiя со страхомъ ждала вся сѣверная Русь. Рязанскiй князь, боясь за себя, «измѣнилъ», войдя въ покорное соглашенiе сь врагомъ. Другiе крупные князья (Суздальско-Нижегородскiе, Тверской) притаились, выжидая событiй. Великiй Новгородъ не спѣшилъ со своею помощью. Одинъ Московскiй князь, собравъ свои силы, рѣшился дать отпоръ Мамаю, и притомъ не на своемъ рубежѣ, а въ дикомъ полѣ, гдѣ онъ заслонилъ собою не одинъ свой удѣлъ, а всю Русь. Принявъ на себя татарскiй натискъ, Дмитрiй явился добрымъ страдальцемъ за всю землю Русскую; а отразвъ этотъ натискъ, онъ явилъ у себя такую мощь, которая ставила его естественно во главѣ всего народа, выше всѣхъ другихъ князей. Къ нему, какъ къ своему единому государю, потянулся весь народъ. Москва стала очевиднымъ для всѣхъ центромъ народнаго объединенiя, и Московскимъ князьямъ оставалось только пользоваться плодами политики Дмитрiя Донского и собирать въ одно цѣлое шедшiя въ ихъ руки удѣльныя земли.

Таково значенiе Куликовской битвы. Она уничтожила призракъ татарской непобѣдимости и превратила Московскаго удѣльнаго князя въ нацiональнаго великорусскаго государя, ускоривъ процессъ народнаго и государственнаго объединенiя въ сѣверной Руси.

§ 45. Великiе князья Василiй I Дмитрiевичъ и Василiй II Васильевичъ Темный. Донской умеръ 39 лѣтъ и оставилъ послѣ себя нѣсколькихъ сыновей. Старшаго, Василiя, онъ прямо благословилъ, какъ «вотчиною», великимъ княженiемъ Владимирскимъ и оставилъ ему часть въ Московскомъ удѣлѣ; остальнымъ сыновьямъ онъ подѣлилъ прочiе города и волости своего Московскаго удѣла.

При великомъ князѣ Василiи Дмитрiевичѣ (1389—1425) Русь пережила два татарскихъ нашествiя: первое отъ хана Тимуръ-Ленка, или Тамерлана, который, однако, не пошелъ далѣе южныхъ Рязанскихъ окраинъ ¹). а второе отъ татарскаго мурзы (князя) Едигея, мстившаго Василiю за неплатежъ «выхода» въ орду.

¹) Русь, ожидая страшнаго татарскаго нашествiя, готовилась къ оборонѣ. Великiй князь собралъ большое войско и сталъ на своемъ рубежѣ, на берегу Оки, рѣшившись отразить врага. Москва была готова къ осадѣ. Митрополитъ Кипрiанъ, для того, чтобы поддержать бодрость въ народѣ, подалъ мыслъ принести въ Москву главную святыню всего великаго княженiя — Владимирскую икону Богоматери, привезенную во Владимиръ съ юга княземъ Андреемъ Боголюбскимъ. (Съ тѣхъ поръ эта икона остается въ Московскомъ Успенскомъ соборѣ). Но Тамерланъ не дошелъ до Оки и отъ города Ельца повернулъ назадъ (1395).

Едигей внезапно и скрытно, обманомъ, вторгся въ Русскую землю и осадиль Москву (1408). Великiй князъ ушелъ на сѣверъ, а Едигей разорилъ почти всѣ его области и, взявъ «откупъ» съ Москвы, безнаказанно вернулся въ орду. Съ Литвою у Василiя также шла вражда. Литовскiе князья подчиняли себѣ Русскiя области на верховьяхъ Днѣпра и Зап. Двины; но къ тому же стремилась и Москва, собиравшая къ себя Русскiя земли. Несмотря на то, что великiй князь Василiй былъ женатъ на дочери великаго князя Литовского, Витовта (Софiи), между ними дѣло доходило до открытыхъ войнъ. Столкновенiя закончились тѣмъ, что границею владѣнiй Литвы и Москвы была признана р. Угра, лѣвый притокъ Оки. Примирившись съ тестемъ Василiй Дмитрiевичъ ввѣрилъ Витовту попечительство надъ своимъ сыномъ, а его внукомъ, великимъ княземъ Василiемъ Васильевичемь. Это было время наибольшаго превосходства Литовскаго княжества надъ Московскою Русью (§ 40).

Великiй князь Василiй Васильевичъ, по прозвищу Темный (то-есть слепой), остался послѣ своего отца всего 10-ти лѣтъ. Его княженiе (1425—1462) было очень безпокойно и несчастливо. Дядя великаго князя, Юрiй Дмитрiевичъ, удѣльный князь богатаго Галича (на верховьяхъ р. Костромы), не желалъ признавать малолѣтняго племянника великимъ княземъ и желалъ себѣ старшинства. Когда умеръ попечитель Василiя, Витовтъ, началась борьба Юрiя и его сыновей, Василiя Косого и Дмитрiя Шемяки, съ Василiемъ Васильевичемъ за Москву и великое княженiе. Междоусобiе это тянулось около 20 лѣтъ (1430—1450) и доходило до большихъ жестокостей. Такъ, напримеръ, Василiй Васильевичъ приказалъ ослѣпить попавшаго къ нему въ плѣнъ Василiя Косого, за что самъ былъ потомъ ослѣпленъ Дмитрiемъ Шемякою. Москва много разъ переходила изъ рукъ въ руки, но окончательно досталась Василiю Васильевичу вмѣстѣ съ землями его враговъ. Въ этой борьбѣ удѣльныхъ князей съ великимъ княземъ Московскимъ новый обычай вотчинного наслѣдованiя отъ отца къ сыну восторжествовалъ рѣшительно и безповоротно надъ старымъ порядкомъ родового наслѣдованiя и старшинства дядей надъ племянниками. Огромное большинство населенiя, духовенство и боярство стояли на стороне Василiя Васильевича: народъ уже оцѣнилъ преимущества семейного наслѣдованiя, ведшаго къ установленiю единовластiя, желаемаго страною.

Во время московской усобицы татары безпокоили русскiя земли, какъ и въ прежнее время, воровскими набѣгами. Распаденiе Золотой орды выражалось, между прочимъ; въ томъ, что татарскiе князья все въ большемъ и въ большемъ числѣ изгонялись изъ орды во время междоусобiй и должны были искать себѣ пристанища. Одни изъ нихъ мирно просились и поступали на службу къ московскимъ князьямъ; другiе же начинали разорять Русскiя земли и сами попадали подъ удары русскихъ. Одинъ изъ такихъ изгнанниковъ, ханъ Улу-Махметъ, устроилъ себѣ городъ Казань на р. Казанкѣ, близъ впаденiя ея въ Волгу. Основавъ тамъ особое Казанское царство, онъ оттуда сталъ громить Русь. Великiй князь Василiй Васильевичь вышелъ противъ татаръ, но подъ Суздалемъ былъ разбитъ и взятъ татарами въ плѣнъ (1445). Они выпустили великаго князя только за большой выкупъ, который былъ собранъ съ народа и пришелся ему тяжко.

При многострадальномъ князѣ Василiи Васильевичѣ произошло важное событiе въ жизни русской церкви. Въ 1439 году, на соборѣ православнаго и католическаго духовенства въ г. Флоренцiи, была совершена унiя церквей, восточной и западной. Императоръ и патриархъ Константинопольскiе искали этой унiи, надѣясь, что, когда будетъ уничтожена церковная распря востока и запада, тогда папа и западные государи помогутъ грекамъ въ ихъ борьбѣ съ турками. Погибая отъ турокъ, греческiя власти готовы были на всякiя уступки папѣ, и унiя поэтому была устроена такъ, что греки, сохраняя свой церковный обрядъ, признавали все католическiе догматы и главенство папъ. Въ то самое время, когда въ Царьградѣ готовились къ собору, надо было назначить на Русь митрополита. Назначили ученаго грека, очень склонного къ унiи, Исидора. Прiѣхавъ въ Москву, онъ сейчасъ же сталъ собираться на соборъ въ Италiю, отправился туда съ большою свитою и тамъ сталъ однимъ изъ самыхъ ревностныхъ поборниковъ соединенiя съ латинствомъ. Обласканный папою, возвратился онъ (1441) въ Москву и объявилъ о состоявшемся соглашенiи съ Римомъ. Но въ Москвѣ соглашенiя не приняли, такъ какъ сами же греки цѣлыми столѣтiями воспитывали въ русскихъ ненависть къ католичеству. Исидоръ былъ взятъ подъ стражу и ухитрился бѣжать въ Литву, откуда перебрался въ Италiю. А въ Москвѣ рѣшились отдѣлиться отъ Константинопольскаго патриархата, который предалъ православiе папѣ, и впредь самимъ ставить себѣ митрополита по избранiю собора русскихъ архiереевъ. Новымъ порядкомъ и былъ поставленъ въ митрополиты московскiе рязанскiй епископы Ioнa. Въ то же время въ Юго-западной Руси, на старой кiевской митрополiи, водворились особые митрополиты, попрежнему назначаемые изъ Константинополя.

Образованiе Великорусскаго государства.

§ 46. Великiй князь Иванъ III Васильевичъ; значенiе его дѣятельности. Преемникомъ Василiя Темнаго былъ его старший сынъ Иванъ Васильевичъ. Слѣпой отецъ сделалъ его своимъ соправителемъ и еще при своей жизни далъ ему титулъ великаго князя. Одаренный большимъ умомъ и сильною волей, онъ блестяще повелъ дѣла и, можно сказать, закончилъ собиранiе великорусскихъ земель подъ властью Москвы, образовавъ изъ своихъ владѣнiй единое Великорусское государство. Когда онъ началъ княжить, его княжество было окружено почти отовсюду русскими землями: господина Великаго Новгорода, князей тверскихъ, ростовскихъ, яpоcлавскихъ, рязанскихъ. Иванъ Васильевичъ подчинилъ себѣ всѣ эти земли и въ концѣ своего княженiя имѣлъ лишь иновѣрныхъ и иноплеменныхъ сосѣдей: шведовъ, нѣмцевъ, литву, татаръ. Это обстоятельство должно было измѣнить его политику. Ранѣе, окруженный такими же, какъ онъ самъ, владѣтелями, Иванъ былъ однимъ изъ многихъ удѣльныхъ князей, хотя бы и caмымъ сильнымъ; теперь же онъ превратился въ единаго государя цѣлой народности. Въ началѣ своего княженiя онъ мечталъ о примыслахъ, какъ мечтали о нихъ его удѣльные предки (§ 36); въ концѣ же онъ долженъ былъ думать о за-щитѣ цѣлаго народа отъ иновѣрныхъ и иноземныхъ его враговъ. Коротко говоря, сначала его политика была удѣльною, а затѣмъ стала нацiональною.

Прiбрѣтя такое значенiе, Иванъ III не могъ дѣлиться своею властью съ другими князьями. Уничтожая чужiе удѣлы (въ Твери, Ярославлѣ, Ростовѣ), онъ не могъ оставлять удѣльныхъ порядковъ въ своей собственной роднѣ, среди князей московскаго рода. При первой возможности онъ отнималъ уделы у своихъ братьевъ и ограничивалъ ихъ права. Онъ требовалъ отъ нихъ повиновенiя себѣ, какъ государю отъ подданныхъ. Составляя завѣщанiе, онъ обдѣлилъ своихъ младшихъ сыновей въ пользу старшаго ихъ брата, великаго князя Василiя, и подчинить ихъ великому князю, какъ простыхъ служебныхъ князей. Словомъ, вездѣ и во всемъ Иванъ проводилъ взглядъ на великаго князя, какъ на единодержавнаго и самодержавнаго монарха, которому одинаково подчинены какъ его служилые князья, такъ и простые слуги. Такъ, вмѣстѣ съ объединенiемъ сѣверной Руси совершалось превращенiе московскаго удѣльнаго князя въ государя-самодержца всей Руси.

Наконецъ, ставъ нацiональнымъ государемъ, Иванъ III усвоилъ себѣ новое направленiе во внѣшнихъ отношенiяхъ Руси. Онъ сбросилъ съ себя послѣднiе остатки зависимости отъ Золотоордынскаго хана. Онъ началъ наступательныя дѣйствiя противъ Литвы, отъ которой Москва до тѣхъ поръ только оборонялась. Онъ заявилъ притязанiя на всѣ тѣ русскiя области, которыми со временъ Гедимина владѣли Литовскiе князья: называя себя государемъ «всея Руси», онъ подъ этими словами разумѣлъ не только сѣверную, но и южную и западную Русь. Твердую наступательную политику велъ Иванъ и относительно Ливонскаго ордена. Словомъ, онъ умело и решительно пользовался тѣми силами и средствами, которыя накопили его предки и которыя онъ самъ создалъ въ своемъ государствѣ.

Въ этомъ и заключается важное историческое значенiе княженiя Ивана III. Объединенiе сѣверной Руси вокругъ Москвы началось давно: при Дмитрiи Донскомъ обнаружились первые его признаки; совершилось же оно при Иванѣ III. Поэтому Ивана III можно сь полнымъ правомъ назвать создателемъ Московскаго государства.

§ 47. Подчиненiе Великаго Новгорода и Новгородскихъ земель. Въ послѣднее время самостоятельной новгородской жизни (§ 27) въ Новгородѣ шла постоянная вражда между лучшими и меньшими людьми. Пользуясь ею, великiе Московскiе князья старались взять Новгородъ подъ свою руку и держать тамъ своихъ служилыхъ князей въ качествѣ московскихъ наместниковъ. За неповиновенiе новгородцевъ великимъ князьямъ москвичи не разъ ходили войною на Новгородъ и приводили его къ послушанiю. Открытыя притязанiя Москвы на Новгородъ заставляли новгородцевъ искать союза и защиты у Литовскихъ великихъ князей; а тѣ, съ своей стороны, при всякой возможности старались подчинить себѣ новгородцевъ, но въ общемъ плохо помогали противъ Москвы. Поставленные между двухъ страшныхъ враговъ, новгородцы пришли къ убѣжденiю въ томъ, что они сами не могутъ охранить и поддержать свою независимость и что только постоянный союзы съ кѣмъ-либо изъ сосѣдей можетъ продлить существование Новгородскаго государства. Въ Новгородѣ образовались двѣг партiи: одна — за соглашенiе съ Москвою, другая — за соглашенie съ Литвою. За Москву стояло по преимуществу простонародье, за Литву — бояре. Простые новгородцы видѣли въ Московскомъ князѣ православнаго и русскаго государя, а въ Литовскомъ — католика и чужака. Передаться изъ подчиненiя Москвы въ подчиненiе Литвѣ значило для нихъ измѣнить своей вѣрѣ и народности. Бояре же новгородскiе, съ семьею Борецкихь во главѣ, ожидали отъ Москвы полнаго разрушенiя стараго новгородскаго строя и мечтали сохранить его именно въ союзѣ съ Литвою. При Василiи Темномъ Литовская партiя въ Новгородѣ взяла верхъ. Въ 1471 году Новгородъ, руководимый партiей Борецкихъ, заключилъ съ Литовскимъ княземъ и королемъ Польскимъ, Казимиромъ Ягайловичемъ (§ 41), союзный договоръ, по которому король обязался защищать Новгородъ отъ Москвы, дать новгородцамъ своего намѣстника и соблюдать всѣ вольности новгородскiя и старину.

Когда въ Москвѣ узнали о переходѣ Новгорода къ Литвѣ, то взглянули на это, какъ на измѣну не только великому князю, но и вѣрѣ и русскому народу. Въ этомъ смыслѣ великiй князь Иванъ писалъ въ Новгородъ, убѣждая новгородцевъ отстать отъ Литвы и короля-католика. Когда же новгородцы не послушались, то въ Москвѣ стали готовиться къ войнѣ. Походъ на новгородцевъ приданъ былъ видъ похода за вѣру на отступниковъ: какъ Димитрiй Донской вооружился на безбожнаго Мамая, такъ, по словамъ лѣтописца, благовѣрный великiй князь Iоаннъ пошелъ на этихъ отступниковъ отъ православiя къ латинству. Московская рать разными дорогами вошла вь Новгородскую землю. Подъ начальствомъ князя Данила Холмскаго она скоро побѣдила новгородцевъ. На р. Шелони главный силы новгородскiя потерпѣли cтpашное пораженiе. Посадникъ Борецкiй попалъ въ плѣнъ и былъ казненъ. Дорога на Новгородъ была открыта, а Литва не помогла Новгороду. Пришлось новгородцамъ смириться предъ Иваномъ и просить пощады. Они отказались отъ всякихъ сношенiй съ Литвою и обязались быть неотступными отъ Москвы; сверхъ того, они заплатили великому князю огромный «окупъ» въ 15 ½ тысячъ рублей.

Иванъ возвратился на Москву, а въ Новгородѣ возобновились внутреннiя смуты. Обижаемые своими насильниками, новгородцы жаловались великому князю на обидчиковъ, и Иванъ лично отправился въ 1475 году въ Новгородъ для суда и управы. Правосудiе Московскаго князя, не пощадившаго на своемъ судѣ сильныхъ бояръ, повело къ тому, что обиженные у себя дома новгородцы стали ѣздить изъ года въ годъ въ Москву просить суда у Ивана. Во время одного изъ такихъ прiѣздовъ два новгородскихъ чиновника назвали великого князя «государемъ», тогда какъ раньше новгородцы звали Московскаго князя «господиномъ». Разница была большая: слово «государь» въ то время значило то же, что теперь значитъ слово «хозяинъ»; государемъ тогда называли своего хозяина рабы и слуги. Для вольныхъ же новгородцевъ князь не былъ «государемъ», и они его звали почетнымъ титуломъ «господинъ», такъ же точно, какъ звали и свой вольный городь «господиномъ Великимъ Новгородомъ». Иванъ послалъ спросить въ Новгородѣ: на какомъ основанiи новгородцы называютъ его государемъ и какого хотять государства? Когда же новгородцы отреклись отъ новаго титула и сказали, что никого не уполномочивали называть Ивана государемъ, то Иванъ пошелъ походомъ на Новгородъ за ихъ ложь и запирательство. Новгородъ не имелъ силъ бороться съ Москвою. Иванъ осадилъ городъ и началъ переговоры съ новгородскимъ владыкою (Ѳеофиломъ) и боярами. Онъ потребовалъ безусловной покорности и объявилъ, что хочетъ въ Новгородѣ такого же государства, какъ въ Москвѣ: вѣчу не быть, посаднику не быть, а быть московскому обычаю, какъ государи великiе князья держать свое государство у себя въ Московской землѣ. Долго думали новгородцы и, наконецъ, смирились: въ январѣ 1478 года согласились они на требованiе великаго князя и цѣловали ему крестъ. Новгородское государство перестало существовать; вѣчевой колоколъ былъ увезенъ въ Москву. Туда же была отправлена семья бояръ Борецкихъ, во главѣ которой стояла вдова посадника, МарѲа, которую считали руководительницей противомосковской партiи въ Новгородѣ. Вслѣдъ за Великимъ Новгородомъ были подчинены Москвою и всѣ Новгородскiя земли ¹).

¹) Изъ нихъ Вятка оказала нѣкоторое сопротивленше. Въ 1489 году московскiя войска подъ начальствомъ князя Данiла Щеняти силою покорили Вятку.

Въ первый годъ послѣ подчиненiя Новгорода великiй князь Иванъ не налагалъ своей опалы на новгородцевъ и не принималъ крутыхъ мѣръ противъ нихъ. Когда же въ Новгородѣ попробовали возстать и вернуться къ старинѣ (всего черезъ годъ послѣ сдачи Новгорода великому князю),— тогда Иванъ началъ съ новгородцами крутую расправу. Владыка новгородскiй былъ взятъ и отправленъ въ Москву; много новгородскихъ бояръ было казнено, еще больше было переселено на востокъ, въ московскiя земли. Исподволь всѣ лучшiе люди новгородскiе были выведены изъ Новгорода, а земли ихъ взяты на государя и розданы московскимъ служилымъ людямъ, которыхъ великiй князь вь большомъ числѣ поселилъ въ Новгородскихъ пятинахъ. Такимъ образомъ исчезла совсѣмъ новгородская знать, а съ нею исчезла и память о новгородской вольности. Меньшiе люди повгородскiе, смерды и половники, были избавлены отъ боярского гнета; изъ нихъ были образованы крестьянскiя податныя общины на московскiй образецъ. Въ общемъ ихъ положенiе улучшилось, и они не имѣли побужденiя жалѣть о новгородской старинѣ. Съ уничтоженiемъ новгородской знати пала и новгородская торговля съ Западомъ, тъмъ болѣе, что Иванъ III выселилъ изъ Hовгорода, нѣмецкихъ купцовъ. Такъ была уничтожена самостоятельность Великаго Новгорода. Псковъ пока сохранилъ свое самоуправленiе, ни въ чемъ не выходя изъ воли великаго князя.

§ 48. Присоединенiе удѣльныхъ княжествъ. При Иванѣ III дѣятельно продолжалось присоединенiе къ Москвѣ удельныхъ земель. Тѣ изъ мелкихъ князей, которые до Ивана III сохраняли еще свою независимость, при Иванѣ всѣ передали свои земли Москвѣ и били челомъ великому князю, чтобы онъ принялъ ихъ къ себѣ въ службу. Становясь московскими слугами и превращаясь въ бояръ Московскаго князя, эти князья сохраняли за собою свои родовая земли, но уже не въ качестве удѣловъ, а какъ простыя вотчины. Они были ихъ частными собственниками, а «государемъ» ихъ земель почитался уже Московскiй великiй князь. Такимъ образомъ всъ мелкiе удѣлы были собраны Москвою; оставались только Тверь и Рязань. Эти «великiя княженiя», когда-то боровшiяся съ Москвою, теперь были слабы и сохраняли только тѣнь своей независимости. Родъ Рязанскихъ князей вымеръ; послѣднiй изъ этого рода малолѣтнiй князь находился въ полной зависимости оть Ивана III. Въ такой же зависимости былъ и послѣднiй тверской князь (Михаилъ Борисовичъ). Онъ было завелъ дружбу съ Литвою, думая отъ Литовскаго великаго князя получить помощь противъ Москвы. Иванъ III, узнавъ объ этомъ, началъ войну съ Тверью и, конечно, побѣдилъ. Тверской князь убѣжалъ въ Литву, а Тверь была присоединена къ Москвѣ (l485). Такъ совершилось окончательное объединенiе сѣверной Руси.

Мало того, объединительная нацiональная политика Москвы влекла, кь Московскому государю и такихъ служилыхъ князей, которые принадлежали не сѣверной Руси, а Литовско-Русскому княжеству. Князья Вяземскiе, Одоевскiе, Новосильскiе, Воротынскiе и многiе другiе, сидѣвшiе на восточныхъ окраинахъ Литовскаго государства, бросали своего великаго князя и переходили на московскую службу, подчиняя Московскому князю и свои земли. Именно этотъ переходъ старыхъ русскихъ князей отъ католическаго государя Литвы къ православному князю сѣверной Руси и давалъ поводъ Московскимъ князьямъ считать себя государями всей Русской земли — даже и той, которая находилась подъ литовскимъ владычествомъ и хотя еще не соединилась съ Москвою, но должна была, по ихъ мнѣнiю, соединиться по единству вѣры, народности и старой династiи св. Владимира.