• СЛОВАРЬ

Шлюшинский рыбник — Санкт-Петербургские Ведомости

С незапамятных времен на южном берегу Ладожского озера жили «рыбные ловцы». А о том, как ловили здесь рыбу на рубеже ХIХ—XX веков, рассказывали материалы, представленные в 1901 году на Всероссийской выставке в Петербурге. В этих материалах отмечалось, что «рыбный промысел Ладожского озера очень незначителен по количеству вылавливаемой рыбы, и если бы не такой рынок, как в С.-Петербурге, то он вряд ли бы развился до таких размеров».

В приозерных волостях рыбный промысел составлял почти единственный источник средств существования для большей части населения. Наряду с рыбаками, промышлявшими только силами своей семьи, были здесь и рыбаки-предприниматели, державшие наемных рабочих и получавшие немалый доход; иногда они даже скупали невода, которыми ловила вся деревня. Рыбным промыслом в Новоладожском уезде занимались до 2,5 тыс. человек, заработок которых доходил до 300 тыс. руб. Много рыболовных артелей-товариществ было в Кобонской волости.

На Ладожском озере рыбная ловля разделялась на три группы по способам, применяемым для ловли: ловля исключительно сетями и мережами; ловля гарбами и мережами на одну лодку; лов снастями на несколько лодок и скупка рыбы (прасолы).

Лов в Ладожском озере считался опасным из-за бурь весной и осенью. Весной ловили сига, сырть, щуку, язя, карася, плотву, густеру. Судака ловили сетями и неводом, мережами и мережками. С мая до поздней осени продолжался лов лососей гарбами – плавучими сетями больших размеров, которые ставили на значительной глубине вдали от берега. Гарбы ставили на 3—4 недели, вынимали на берег, сушили, снова ставили в озеро. К гарбам выезжали через день и «похожали» их, т. е. проезжали вдоль сетей, вынимая рыбу.

Летом начинался лов паровой рыбы мережами и сетями. Так называли рыбу, которую ловили в жаркое время: паровой сиг, сырть, густера, окунь, лещ. Она шла сразу в пищу. Сырть вялили на солнце, затем запекали и продавали на пристанях. В Новой Ладоге «сырти в поджаренном виде составляли в летнее время у обывателей обычную закуску и как бы ладожский гостинец». В Шлиссельбурге же предпочитали лакомиться сигами. Еще в 1872 году Н. С. Лесков писал: «Самое замечательное в Шлиссельбурге, по моему мнению, это особенные, нигде до сих пор мною не виданные пироги, которые здесь называют «рыбники». Их продают на пристани. Я в жизнь мою не только не едал, но даже и не видал ничего подобного: представьте себе, что вам подают целого, довольно большого свежего сига, которого голова и хвост наружи, а сам он весь облеплен гадостнейшим тестом и запечен в нем. Это и есть «шлюшинский рыбник». Простолюдины с парохода накупили себе много этих «рыбников» и ели их с чрезвычайною смелостью, но у меня недостало отваги на этакий подвиг. Я только присмотрелся к одному из этих «рыбников», сиг в нем запечен наполовину невыпотрошенным; а говорят, что иногда будто бы даже сигов запекают нарочно живыми и что будто бы от этого «рыбник» получает «особенный» вкус, что и весьма вероподобие».

Осенний лов начинался в середине августа «сиголовом» и продолжался две недели. Сигов ловили при впадении Волхова в Ладожское озеро мережами и сетками. В октябре наступал второй период ловли сига – лудога, или лудыши. Этим занималось все местное население, приезжали рыбаки и из других мест. Лов был рискованным, так как в это время озеро часто покрывалось льдом, случались и бури. На сиговую икру прилетали лебеди. За лудогой следовал лов рипусы – особого сорта мелкой рыбы, напоминающей сига. Ее ловили меткими сетями, она была хороша для солки.

Ловом налима начинался зимний лов. Ловили мережами, подо льдом, в местах, поросших камышом. Ладожский налим мало ценился в Петербурге, куда его возили в бочках на санях. Часто его продавали на месте прасолам, которые уже доставляли в столицу большие партии.

В декабре—январе был лов «райгой» – зимний лов, которым занимались целые деревни. Ловили неводом подо льдом окуней и плотву.

Летом рыбу отправляли в Петербург живую на соймах или в корзинах на пароходах. Рыбу отправляли сразу, потому что рыбаки, вместо того чтобы хранить живую рыбу в озере, всю сразу отвозили на садки, не зная, каков спрос на рыбу. В садках рыба быстро дохла, и петербуржцы получали сонный товар. Зато петербургские комиссионеры получали громадные прибыли; на месте лова рыба продавалась по петербургской цене. Развитию рыбного промысла в то время мешала плохая изученность Ладожского озера, отсутствие специальной администрации, рыборазводного завода и мелкого государственного кредита, а ведь рыбная ловля доставляла главный доход местным жителям, сбывавшим улов в Петербург.