• СЛОВАРЬ

Литературное движение при Екатерине II — Сокращенный курс русской истории. 1915

Проф. С. Ѳ. Платоновъ. Сокращенный курсъ Русской исторiи для средней школы. Изданiе второе. Складъ изданiя у Я. Башмакова и К^о. Петроградъ, 1915. — С. 307—315

§ 131. Литературное движенiе при Екатеринѣ II. Первая смѣна европейскаго просвѣщенiя, посѣянныя Петромъ Великимъ, дали плоды уже въ царствованiе его дочери императрицы Елизаветы. При Елизаветѣ дѣйствовали Ломоносовъ, Третьяковскiй и Сумароковъ, представившiе первые образцы русскаго творчества во всѣхъ родахъ тогдашней поэзiи. Отчасти подъ влiянiемъ этихъ писателей, отчасти же подъ влiянiемъ модъ и обычаевъ Елизаветинскаго двора, въ русское общество, вмѣстѣ съ модою на французскiй языкъ, стали проникать французскiе литературные вкусы и направленiя. При Елизаветѣ великая княгиня Екатерина Алексѣевна, обратившись къ чтенiю книгъ въ своемъ вынужденномъ бездействiи, стала читать именно французскихъ писателей. Французская литература опредѣлила все ея мiровоззрѣнiе и сдѣлала ее поклонницей рацiоналистической философiи и политическаго вольномыслiя. Вступивъ на престолъ, Екатерина не измѣнила своимъ литературнымъ вкусамъ и идеямъ и явилась распространительницей французскаго просвѣщенiя въ русскомъ обществѣ. Она сама приняла участiе въ литературѣ своими комедiями и сказками, своимъ Наказомъ, своими историческими и педагогическими разсужденiями. Она старалась собственнымъ примѣромъ ободрить и поощрить своихъ подданныхъ къ литературнымъ занятiямъ и воспитать въ нихъ литературные вкусы и любовь къ чтенiю и размышленiю. Примѣръ императрицы скоро подѣйствовалъ. Съ началомъ царствованiя Екатерины литературная дѣятельность расцвела; сразу появилось нѣсколько журналовъ («Всякая всячiна», «Трутень» и др.). Цѣлью этихъ журналовъ было давать русской публикѣ нравоучительное чтенiе. Однимъ изъ орудiй общественнаго воспитанiя журналы считали обличенiе пороковъ въ формы смѣхотворной сатиры. Предметомъ сатирическаго осмѣянiя были обычныя для того времени взятки, казнокрадство, жестокости крѣпостного права, несоотвѣтствiе въ русской жизни блестящей европейской внѣшности и внутреннzго невѣжества и грубости. Сама императрица участвовала во «Всякой всячинѣ» и увлекалась журнальною полемикою. Мода на журналы скоро прошла; но литературное движенiе не заглохло. На сцену вышли: такiе крупные писатели, какъ Державинъ и Фонвизинъ; а за ними появилась цѣлая плеяда второстепенныхъ поэговъ и драматурговъ. Всѣмъ имъ было обеспечено благосклонное вниманiе просвѣщенной государыни.

Вызванное Екатериною умственное возбужденiе проявилось не въ одной только литературной дѣятельности. Въ Россiи. въ то время распространилось такъ называемое «масонство». Возникшее въ Англiи масонство представляло собою мистическое ученiе, исполненное таинственности. «Масоны», или «франкъ-масоны», составляли братства («ложи») съ цѣлью взаимно помогать другъ другу въ дѣлѣ нравственнаго совершенствованiя, братской любви и благочестiя. Масонскiя ложи были замкнуты и окружены таинственностью; въ нихъ были свои вычурные символы, обряды и церемонiи. Доступъ туда былъ обусловленъ разными искусами и клятвами. Изъ русскихъ людей первыми масонами стали лица, извѣстный императрицѣ Екатеринѣ (напримѣръ, ея секретарь Елагинъ и; журналистъ Новиковъ). Первоначально Екатерина относилась къ масонству съ полною терпимостью; впослѣдствiи же она стала подозрѣвать масонство въ политической неблагонадежности и запретила его.

Между сочиненiями императрицы видное мѣсто занимаютъ историческiи сочиненiя, посвященныя дровней Руси и предназначенныя, между прочимъ, для чтенiя наслѣдника престола цесаревича Павла. Своимъ интересомъ къ исторiи Екатерина, содѣйствовала развитiю историческихъ изслѣдованiй и изданiй. Съ ея покровительствомъ и помощью Новиковъ издалъ извѣстный сборникъ древнерусскихъ документовъ (въ 20 томахъ) подъ названiемъ «Древняя Россiйская ВивлiоѲика». При Екатеринѣ академiя наукъ стала печатать русскiя лѣтописи. Torpa же. была напечатана большая «Исторiя Россiйская», составленная современникомъ и сотрудникомъ Петра Великаго, В. H. Татищевымъ. Еще болѣе обширный трудъ подъ такимъ же названiемъ «Исторiи Россiйской» былъ обработанъ и изданъ княземь М. М. Щербатовымъ, которому императрица открыла для его работы государственные архивы. Князь Щербатовъ былъ не только историкомъ, но и публицистомъ независимаго образа мыслей. Извѣстно, что сама императрица Екатерина къ концу жизни, подъ страхомъ совершившейся во Францiи кровавой революцiи, стала консервативнѣе и неодобрительно относилась къ политическому свободомыслiю. Тѣмъ не менѣе, это свободомыслiе и религiозное вольнодумство не переставали существовать въ русскомъ обществѣ и создали в немъ довольно распространенный типъ «вольтерiанца» (то-есть послѣдователя Вольтера). Князь Щербатовъ только нѣкоторыми своими взглядaми примыкалъ къ такимъ вольтерiанцамъ. Въ общемъ же онъ представлялъ собо1о такого критика современнаго ему порядка и нравовъ, который предпочиталъ старые русскiе обычаи позднѣйшему «поврежденiю нравовъ».

По сравнению съ предшествующимъ временемъ царствованiе императрицы Екатерины II является эпохою большого культурнаго подъема. Высокая просвѣщенность и гуманность государыни, ея либерализмъ, обнаруженный въ «Наказѣ»; общественное возбужденiе, вызванное комиссiей 1767—1768 гг.; льготное самоуправленiе, созданное законами 1785 года для высшихъ сословiй; небывалое до той поры оживленiе литературы и журналистики — все это были такiя явленiя, которыя придали просвѣщенному «вѣку Екатерины» необыкновенный блескъ и создали самой императрицѣ чрезвычайную популярность. Переломъ въ настроенiи Екатерины, происшедшiй съ 1789 года въ виду переворотовъ во Францiи, не уменьшлъ этой популярности, потому что и въ самомъ русскомъ обществѣ отношенiе къ революционной Францiи рѣьчко обострилось. Поэтому Екатерина до самом своей кончины продолжала пользоваться уваженiемъ подданныхъ, которой нерѣдко переходило въ пламенное обожанiе «матушки Екатерины».

§ 132. Дѣла внѣшнiя. Общiй ходъ ихъ и руководящiя начала. Въ ходѣ внѣшней политики императрицы Екатерины различаются два перiода равной продолжительности (1762—1779; 1779—1796). Въ каждомъ изъ этихъ перiодовъ императрица руководилась опредѣленнымъ планомъ дѣйствiй. Сначала ее увлекала сочиненная ея дипломатами политическая система, носившая тогда названiе «сѣвернаго аккорда», или «сѣверной системы». Она состояла въ томъ, чтобы изъ всѣхъ сѣверныхъ государствъ Европы (Pocciи, Пруссiи, Польши„ Швецiи, Данiи и Англiи) составить постоянный союзъ и противопоставить его союзу Австрiи и Францiи, который могъ чувствительно нарушать политическое равновѣсiе Европы. Подъ влiянiемъ этой «системы» Екатерина ставила на первый планъ дѣла Польскiя, пока ей не пришлось воевать съ турками, объявившими ей войну. Польскiя и Турецкiя дѣла наполнили собою первый перiодъ Екатерининской политики. Екатерина сдѣлала много земельныхъ прiбрѣтенiй, но совершенно разочаровалась въ «сѣверной системѣ» и все свое вниманiе перенесла съ сѣвера на югъ, на отношенiя съ турками и татарами.

Для того, чтобы успѣшнѣе дѣйствовать противъ нихъ, она заключила союзы съ Австрiей противъ Турцiи (1779) и въ основанiе этого союза положила свой знаменитый «греческiй проектъ». Онъ состоялъ въ томъ, чтобы, изгнать турокъ изъ Европы, на мѣстѣ турецкаго государства создать въ Царьградѣ Греческую имперiю съ православнымъ государемъ. Эта широкая идея привела къ тому, что сама Турцiя начала вторую войну съ Россiей. Но въ то же время обстоятельства привели Pocciю къ войнѣ со Швецiею и къ осложненiямъ въ Польшѣ. Изъ новыхъ своихъ войны Екатерина вышла съ успѣхомъ и съ большими земельными прiобрѣтенiями, но «греческiй проектъ» не былъ осуществленъ. Такимъ образомъ, во внѣшней политикѣ императрицы Екатерины намѣренiя не совсѣмъ отвѣчали результатамъ. Отвлеченные «системы» и «IIpoекты» оставались безъ исполненiя. Несмотря на то, внѣшняя политика Екатерины создала Pocciи небывалую мощь и служила прямымъ продолженiемъ тѣхъ политическихъ успеховъ, которымъ начало положилъ Петръ Великiй.

§ 133. Первый перiодъ внѣшнихъ отношенiй. Рѣчь Посполитая (1763—1773). Немедля по вступленiи на престолъ императрица Екатерина уничтожила ту близость русскаго двора къ королю Фридриху II Прусскому, какую допустилъь Петръ III (§ 124). Но она не возобновила и войны съ Пруссiей, а твердо и рѣшительно установила нейтралитетъ Pocciи въ Семилѣтней войны.

Вскорѣ событiя въ Рѣчи Посполитой потребовали особаго вниманiя Екатерины. Король польскiй Августь III доживалъ свой вѣкъ; близилось время «безкоролевья». Русскому правительству, которое со временъ Петра Великаго утвердило свое влiянiе въ Польшѣ, надлежало опредѣлить удобнаго для Pocciи кандидата въ короли и подготовить его избранiе на сеймѣ. Сверхъ того, впутренняя анархiя въ Рѣчи Посполитой къ серединѣ XVIII столетiя стала настолько явною и тяжелою, что сосѣднiя правительства должны были съ особымъ вниманiемъ слѣдить за ходомъ Польско-литовскихъ дѣлъ и быть готовыми къ вмшательству въ случаѣ окончательнаго разложенiя Рѣчи. Изъ самой Польши и Литвы шелъ призывъ къ такому вмѣшательству. Такъ, къ императрицѣ Екатеринѣ, въ началѣ ея царствованiя, обратился Бѣлорусскiй епископъ (Георгiй Конисскiй) съ мольбою о защитѣ православнаго населенiя въ Рѣчи Посполитой, которое подвергалось не только отдѣльнымъ насилiямъ и поруганiямъ, но и систематическому прослѣдованiю властей.

Главною причиною бѣдствiй Рѣчи Посполитой была «златая вольность» народа-шляхты (§ 91). Раздѣляя съ королемъ право верховнаго управленiя на сеймахъ, шляхта нерѣдко отказывала королю въ повиновенiи, составляла противъ короля и правительства открытые союзы для защиты своихъ правъ и вольностей — «конфедерацiи» — и даже бралась за оружiе противъ своего государя и начинала «рокошъ», или возстанiе. При зтомъ она считала конфедерацiи и рокоши своимъ законнымъ правомъ, ибо законъ, дѣйствитeльно, разрѣшалъ отказывать королю въ повиновенiи, если король нарушалъ права шляхты. При такихъ обычаяхъ разнузданной шляхты король въ Рѣчи Посполитой не имѣлъ въ сущности никакой власти и могъ разсчитывать только на свои личныя средства и силы. А такъ какъ во главѣ шляхты стояли богатѣшiе и могущественные «магнаты» (князья и паны), то личныхъ средствъ и силъ короля никогда не хватало на то, чтобы сломить своеволiе господствовавшаго въ странѣ сословiя. Напротивъ, самъ король долженъ быль искать собѣ опоры и поддержки въ иностранныхъ дворахъ, чтобы держаться въ своемъ государствѣ. (Августь III охотно искать покровительства Россiи). Такимъ образомъ, политическiй порядокъ въ Рѣчи Посполитой былъ расшатанъ до послѣдней степени, и страна стала жертвой безначалiя.

Въ средѣ самого господствующаго сословiия это безначалiе привело къ печальнымъ послѣдствiямъь. Равный по своимъ

политическимъ правамъ, народъ-шляхта не былъ однороденъ въ общественномъ отношенiи. Во главѣ его находились магнаты, владѣвшiе громадными землями и богатствами, привыкшiе къ независимому властвованiю въ своихъ владѣнiяхъ. А рядомъ съ ними въ шляхтѣ были мелкопомѣстные ничтожные землевладѣльцы, готовые искать милостей и ласки у знатныхъ людей, ихъ сосѣдей, покровителей и милостивцевъ. Житейская зависимость мелкихъ шляхтичей отъ крупныхъ пановъ выражалась въ томь, что вокругъ магнатовъ слагался кругъ клiентовъ, готовыхъ на все по приказу своего пана. Паны вертѣли шляхтою, какъ хотѣли, и на сеймахъ оказывался истинными господами дѣлъ. Каждый изъ нихъ стоялъ во главѣ послушной ему шляхетской партiи и руководилъ ею, не разбирая средствъ. Сеймы обращались въ арену мелкой и своекорыстной борьбы лицъ и кружковь съ полными забвением государственной пользы. РЕчь Посполитая, шляхетская республика, выродилась въ олигархов пановь, поработившись шляхту.

Паденiе политическаго порядка особенно наглядно выражалось въ томъ, что сеймы потеряли характеръ серьезнаго представительного собранiя и обыкновенно не могли придти къ опредѣленнымъ постановленiямъ. Старый сеймовый обычай требовалъ единогласнаго рѣшенiя дѣлъ ¹).

¹) Каждый голосъ на сеймѣ представлялъ собою какую-либо часть государства: крупные паны, поголовно присутствовавшiе на сеймахъ, голосовали за свои крупных владѣнiя; шляхетскiе выборные „послы" голосовали за свой „повѣтъ", то-есть уѣздъ, иначе, за свой шляхскiй „повѣтовый" сеймикъ, который ихъ послалъ на общiй сеймъ. Надо было, чтобы вся Рѣчь Посполитая, всѣми своими голосами, участвовала въ принятомъ на сеймѣ рѣшенiи.

Въ ту пору, когда порядокъ на сеймѣ былъ еще крѣпокъ, къ вопросу о единогласiи относились серьезно и совѣстливо. Въ XVIII же вѣкѣ самымъ обычнымъ дѣломъ было «сорвать сеймъ» тѣмъ, чтобы подкупить или убѣдить какого-либо члена сейма не согласиться съ принятымъ рѣшенiемъ. Онъ возглашалъ: «не позволяю», и рѣшенiе падало. Этотъ обычай, при которомъ каждому члену сейма принадлежало право «свободнаго запрещенiя» (liberum veto), въ конецъ погубилъ сеймовую дѣятельность. Никакой реформы, никакого полезнаго постановленiя нельзя было провести черезъ сеймъ, такъ какъ всегда была возможность сорвать рѣшенiе сейма простою и низкою интригою.

Естественнымъ послѣдствiемъ политической анархiи былъ полный разгулъ произвола и насилiй въ общественной жизни. Вездѣ и во всемъ сильный обижаль слабаго. Магнаты ссорились между собою и вели чуть но войны другъ противъ друга. Сосѣдъ обижалъ сосѣда; землевладѣльцы мучили своихъ «хлоповъ» — крестьянъ; шляхта насильничала надъ горожанами и евреями; католики и унiаты тѣснили «диссидентовъ», то-есть людей, не принадлежащихъ къ господствующей церкви, иначе — православныхъ и протестантовъ. Безвинно гонимые и обиженные нигде не находили защиты своихъ правъ, своего имущества и своей жизни. Вполнѣ понятно, что, потерявъ терпѣнiе, они искали покровительства на сторонѣ, у чужой власти, у иноземныхъ правительствъ. Такъ поступали сами польскiе короли; такъ поступали и диссиденты. Этимъ для сосѣднихъ государей создавалась не только возможность, но и необходимость вмѣшательства во внутреннеiя дѣла Рѣчи Посполитой.

Въ 1763 году умеръ король Aaгycт III. Согласно желанiю императрицы Екатерины, сеймомъ на престолъ былъ избранъ природный полякъ, графъ Станиславъ Понятовскiй (царствовавшiй подъ именемъ Августа IV). Такъ какъ Понятовскiй былъ личнымъ знакомымъ Екатерины и притомъ находился подъ ея сильнымъ влiянiемъ, то русскiй посолъ въ Варшавѣ (князь Репнинъ) получилъ очень важное значенiе при новомъ польскомъ королѣ. По жалобѣ епископа Георгiя Конисскаго, Екатерина рѣшилась поднять свой голось въ защиту православныхъ въ Польшѣ и Литвѣ. Только, по соглашенiю съ прусскимъ королемъ, она сдѣлала это въ общей формѣ ходатайства о дарованiи равноправiя съ католиками всѣмъ «диссидентамъ» (и православнымъ, и протостантамъ). Сеймь отнесся къ вопросу съ чрезвычайной нетерпимостью и отказалъ въ дарованiи правъ диссидентамъ.

Tогда императрица Екатерина прибѣгла къ очень рѣшительному средству: она указала князю Репнину постараться о томъ, чтобы православная и протестантская шляхта составила конфедерацiи для защиты своихъ правъ. Репнину удалось устроить три конфедерацiъ: православную, протестантскую и третью — изъ католиковь, склонныхъ поддержать диссидентовъ. Однако это мало повлiяло на сеймъ: сеймъ не оставилъ своей нетерпимости. Тогда князь Репнинъ прибѣгъ къ прямому воздѣйствiю силой. Русскiя войска были введены въ Варшаву, и Репнинъ потребовалъ отъ короля ареста католическихъ вожаковъ сейма. Эти вожаки были схвачены и увезены въ Pocciю (въ ихъ числѣ были два католическихь епископа). Сеймъ сдался и уступилъ. Особымъ закономъ (1767) было постановлено, что диссидентская шляхта уравнивается съ католическою во всѣхъ правахъ, но католичество остается господствующимъ исповѣданiемъ и король можетъ быть избранъ только изъ католиковъ. То была крупная реформа. Ея исполненiе было обезпечено въ 1768 году особымъ трактатомъ Рѣчи Посполитой съ Россiей, пo которому императрица Екатерина обѣщала въ будущемъ охранять безъ всякихъ измѣненiй государственный строй Польши и Литвы. Это обѣщанiе императрицы устанавливало какъ бы протекторатъ Россiи надъ Рѣчью Посполитой: Росс1я получала право надзора надъ внутреннею жизнью сосѣдняго государства.

Нельзя было думать, чтобы народъ-шляхта могъ легко примириться съ происшедшимъ. Въ Польшѣ образовался рядъ конфедерацiи (съ центромъ въ городѣ Барѣ) «за вѣру и свободу», то-есть въ защиту умаленныхъ правъ католической церкви и сейма и противъ покровительства Россiи. Въ борьбѣ за свои права «Барскiе» конфедераты не щадили православнаго народа и этимъ вызвали иротивъ себя «колiивщину»— возстанiе такъ называемыхъ «гайдамаковъ». (Прозвище гайдамаковъ носили тогда бродячiя разбойничьи дружины крестьянъ, «казаковавшихъ» въ правобережной украйнѣ по примѣру казаковъ XVI—XVII столѣтiй). Гайдамаки жестоко начали громить ксендзовъ, шляхту и евреевъ, уничтожая цѣлые города (г. Умань былъ поголовно вырѣзанъ гайдамаками подъ начальствомъ казаковъ Желѣзняка и Гонты). Въ Польшѣ началась ужасающая смута (1768). Король просилъ Екатерину прислать свои войска для водворенiя порядка. Въ силу договора 1768 года, Екатерина послала въ Польшу военныя силы.

Русскiя войска скоро усмирили гайдамаковъ, но не сразу могли справиться съ конфедератами. По непрiязни къ Pocсiи, Францiя посылала конфедератамъ помощь; само польское правительство стало вести себя двусмысленно и уклонялось отъ содѣйствiя русскимъ войскамъ. Смута затягивалась, и это дало поводь Пруссiи и Австрiи ввести въ Польшу свои войска. Когда, наконецъ, Суворовъ нанесъ конфедератамъ рядъ пораженiй, конфедерацiи пришолъ конецъ. Но державы не вывели своихъ войскъ изъ Польши. Между ними начались переговоры о томъ, чтобы взять съ Рѣчи Посполитой вознагражденiе за понесенныя ими траты и безпокойства. Въ результатѣ Пруссiя оставила за собою Померанiю и часть Великой Полыпи (тѣ земли, которыя раздѣляли Бранденбургъ и Прусciю); Австрiя присоединила къ себя Галицiю, а Pocciя взяла Бѣлоруссiю.

Это отчужденiе земель Pѣчи Посполитой, происшедшее въ 1773 году, извѣстно подъ названiемъ «перваго раздела Польши». Императрица Екатерина, повидимому, не совсѣмъ была довольна этимъ раздѣломъ. Пруссiя и Австрiя, воспользовавшись обстоятельствами, получили Польскiя провинцiи безъ всякихъ усилiй и затратъ, что совсѣмъ не входило въ планы Екатерины, Притомъ Австрiя получила коренную русскую область, что не могло не огорчать тѣхъ русскихъ людей, которые понимали печальный смыслъ этой утраты.